Дамблдор показал Гарри, что главным критерием Волдеморта при выборе мест для своих тайников были великолепие и загадочность, а этот мрачный серый уголок Лондона не шел ни в какое сравнение с Хордвардсом, Министерством или таким зданием как Гринготтc, Волшебный банк, с его золотыми воротами и мраморными полами.
Даже не имея больше идей относительно того, где искать хоркруксы, друзья продолжали колесить по стране, всякий раз разбивая лагерь на новом месте для пущей безопасности. Каждое утро они очень тщательно стирали следы своего пребывания, затем опять отправлялись в путь. Путешествуя с помощью Аппарации (трансгрессии, телепортации, нужное подчеркнуть - Прим. Julia), они находили новое убежище то в лесу, то в тенистой расщелине между утесами, то на поросшей вереском поляне, то на склоне горы, а однажды ночевали в укрытой от чужих глаз уединенной пещере. Каждые двенадцать часов они передавали хоркрукс друг другу, будто играя в какую-то дурацкую замедленную игру «передай посылку», где ужасная музыка замирала, потому что наградой победителю были двенадцать часов страха и тревоги.
Шрам все так же беспокоил Гарри. Он заметил, что это случалось особенно часто, когда он надевал на шею медальон. Иногда он не мог сдержать себя, чтобы не сморщится от боли.
-Что? Что ты видел? – спрашивал Рон, когда замечал страдания Гарри.
- Лицо, - шептал Гарри каждый раз, - Все тоже лицо. Вор, который украл у Грегоровича.
Тогда Рон отворачивался, даже не стараясь скрыть разочарования. Гарри знал, что Рон надеялся узнать хоть какие-то новости о семье или об остальных членах Ордена Феникса, но, в конце концов, Гарри не телевизионный эфир, он может видеть только то, о чем в данный момент думает Волдеморт, и не способен «настраиваться на разные волны» по первой прихоти друга.Судя по всему, Волдеморт постоянно находился в неизвестном молодом человеке с веселым лицом. Гарри был уверен, имя и местонахождение этого юноши Волдеморт знает не лучше, чем он сам. Не смотря на то, что шрам продолжал болеть, а веселый белокурый мальчик так маняще плескался в его воспоминаниях, он научился не показывать свою боль, потому что каждый раз упоминание о воре раздражало Рона и Гермиону. И Гарри не мог винить их за это, потому что прекрасно понимал, что в них говорило лишь отчаянное желание найти хоркруксы.
Дни шли за днями, плавно перетекая в недели, и в какой-то момент Гарри стал подозревать, Рон и Гермиона ведут за его спиной тайные беседы, причем разговаривают они явно о нем. Несколько раз они замолкали, как только Гарри заходил в палатку, и дважды он случайно натыкался на них, что-то быстро шепчущих друг другу, и оба раза, как только они понимали, что Гарри рядом, прекращали разговор и притворялись, что страшно заняты собиранием дров или походом за водой.
Гарри уже начинал думать, что друзья согласились отправиться с ним в это путешествие, которое теперь больше походило на бесцельное бродяжничество, в тайне надеясь на какой-то имеющийся у него секретный план действий. В последнее время Рон открыто демонстрировал свое плохое настроение Кроме того, Гарри начинал переживать, что Гермиона тоже очень разочаровалась в его лидерских способностях. Он отчаянно старался найти ответ, где же находится следующий хоркрукс, но единственным местом его пребывания по-прежнему виделся только Хогвартс, однако, поскольку никто больше с ним не соглашался, Гарри перестал настаивать на этой версии.
Осень настигла их все так же путешествущими по стране. Теперь они устанавливали палатку на ковре из опавших листьев. Обычный для этого времени года туман становился еще гуще из-за появления дементоров, ветер и дождь также не облегчали жизнь. Несмотря на то, что Гермиона теперь лучше разбиралась в съедобных грибах, которые они могли питаться, это приносило мало радости, поскольку самой большой проблемой оставалась практически полная изоляция, недостаток общения с людьми и совершенное неведение всего, что касалось хода борьбы с Волдемортом.
- Моя мать, - однажды сказал Рон, когда они разбили лагерь на берегу одной из рек в Уэльсе, - может сделать что угодно вкусненькое прямо из воздуха.
Он недовольно ткнул вилкой в кусок почти обуглившейся рыбы, лежавшей на тарелке. Гарри невольно взглянул на шею Рона и увидел, как и ожидал, золотую цепь, на которой висел хоркрукс. Он поборол желание огрызнуться другу, подумав, что плохое настроение того явно усугубляется медальоном.
- Твоя мать не может делать еду из воздуха, - возразила Гермиона. – Никто на такое не способен. Еда является одним из пяти Принципиальных Исключений Закона Гампа об Основных элементах Трансфигура…
- О, ты не могла бы говорить по-английски? А? – перебил её Рон, выковыривая остатки рыбы из зубов.
- Невозможно создать еду из воздуха! Ты можешь вызвать её с помощь заклятия Ассио, если знаешь ее местонахождение, можешь трансформировать из чего-то другого или увеличить её количество из того, что уже имеется…
- Ну, не утруждай себя увеличением количества этой рыбы, она отвратительна, - сказал Рон.
- Гарри поймал рыбу, и я приготовила из неё всё, что было в моих силах! Между прочим, я заметила, что мне всегда достается вся готовка. Полагаю, это потому, что я девочка, не так ли?!
- Нет, это потому, что лучше из всех нас троих разбираешься в магии, - возразил Рон.
Гермиона вскочила, остатки ее жаренной рыбы выскользнули из тарелки и упали на пол.
- В таком случае, завтра готовишь ты, Рон! Найдешь продукты и попробуй превратить их во что-нибудь съедобное, а я потом буду сидеть и с недовольной физиономией, смотреть на твое творение, стонать и жаловаться, чтобы ты, наконец, понял…
- Замолчи! – взорвался Гарри. – Замолчи! Сейчас же!
Гермиона возмутилась:
- Как ты можешь принимать его сторону, он ведь даже…
- Гермиона, помолчи! Я сейчас услышал кого-то!
Он напряженно вслушивался, подняв руки, призывая тем самым друзей молчать. Затем, сквозь шум протекающей рядом с палаткой реки, до него донеслись звуки голосов. Он посмотрел на Хитрскоп, тот не вращался.
- Ты защитила нас заклятием Муффлиато, надеюсь? – тихо спросил Гарри Гермиону.
- Я наложила все возможные заклятия, - прошептала она в ответ, - Муффлиато, отталкивающими магглов заклятьями и чарами маскировки. Кто бы они ни были, они не смогут услышать или увидеть нас.
Шарканье и шорох листьев, звук катящихся камней и треск сломанных веток указывали на то, что по крутому, поросшему лесом склону, окаймляющему узкий берег реки, где располагалась их палатка, спускается несколько человек. Ребята выхватили свои палочки, готовые ко всему. Магическая защита, окружавшая их лагерь, была вполне достаточной для того, чтобы Магглы или обычные волшебники и волшебницы не смогли заметить их в этой почти кромешной темноте. Если же это были Пожиратели Смерти, то впервые за все время путешествия Гарри, Рону и Гермионе предоставлялась возможность узнать, насколько эта защита эффективна против Темной Магии.
Голоса становились все громче, но ничего более вразумительного, кроме того, что группа мужчин спустилась к реке, больше нельзя было распознать. Гарри предположил, что некоторые из них находились менее, чем в двадцати шагах от палатки, однако шум реки не позволял делать какие-нибудь окончательные выводы.
Гермиона схватила свою обшитую бисером сумку и принялась в ней рыться в поисках чего-то. Через секунду она извлекла оттуда три Удлинителя Ушей и отдала по одному Гарри и Рону. Те поспешно вставили один конец веревки телесного цвета себе в ухо, а другой – высунули из палатки.
Через несколько секунд Гарри услышал усталый мужской голос.
- Здесь должны водиться лососи, или, или, может, ты считаешь, что еще не сезон для ловли? Ассio Лосось!
В отдалении послышалось всплески воды, затем шлепки рыбы о ладонь человека.