Сегодня опять был прекрасный летний день. Вечером Бирючиновая аллея встретит Гарри во всём своём великолепии, утопая в зелени и поражая глаз буйством красок на клумбах. Мысль об этом не принесла никакой радости.
- \'Арри!
Он оглянулся. По парадному крыльцу торопливо поднималась Флёр Делакёр. Позади неё было видно, как, далеко во дворе, Огрид помогает мадам Максим запрягать гигантских коней. Бэльстэковская карета готовилась к взлёту.
- Ми есче увьидимся, я надеюсь, - подбежав, сказала Флёр и протянула руку. - Я хочу найти здьесь \'аботу, чтоби усовегшенствовать свой английский.
- У тебя очень хороший английский, - задушенным от волнения голосом проговорил Рон. Флёр улыбнулась ему. Гермиона надулась.
- До свьидания, \'Арри, - Флёр повернулась к выходу. - Било пгиятно с тобой познакомьиться!
Гарри смотрел вслед Флёр, как она стремительно идёт по газону к мадам Максим, и как красиво играет солнечный свет в её серебристых волосах... и его настроение понемногу улучшалось.
- Интересно, как будут добираться назад дурмштранговцы? - с любопытством спросил Рон. - Как вы думаете, они смогут вести корабль сами, без Каркарова?
- Каркаров не водил корабль, - раздался хриплый голос. - Он сидел в каюте, а нас заставлял делать всю работу. - Крум подошёл попрощаться с Гермионой. - Мошно с тобой поговорить? - спросил он у неё.
- О... да... конечно, - слегка разволновавшись, ответила Гермиона, последовала за Крумом в толпу и скрылась из виду.
- Давайте быстрее! - громко закричал ей вслед Рон. - Кареты вот-вот приедут!
Дожидаться карет он, однако, предоставил Гарри, а сам провёл следующие несколько минут, вытягивая шею и пытаясь увидеть поверх голов, чем там занимаются Крум и Гермиона. Те довольно скоро вернулись. Рон испытующе вгляделся в лицо Гермионы, но оно было совершенно безмятежно.
- Мне нравился Диггори, - отрывисто сообщил Крум, обращаясь к Гарри. - Он всегда был со мной вешлив. Всегда. Хоть я и из \"Дурмштранга\" - с Каркаровым, - добавил он, помрачнев.
- У вас уже есть новый директор? - поинтересовался Гарри.
Крум пожал плечами. Потом, совсем как Флёр, протянул руку и попрощался сначала с Гарри, потом с Роном.
Рона явно терзала тяжёлая внутренняя борьба. Крум уже собрался уходить, когда Рон вдруг выпалил:
- Ты не дашь мне свой автограф?
Гермиона отвернулась, улыбаясь приближающимся по подъездной дороге безлошадным каретам, а Крум, слегка удивлённый, но в то же время польщённый, подписал для Рона кусочек пергамента.
***
Погода - на обратном пути к вокзалу Кингс-Кросс - коренным образом отличалась от сентябрьской, сопровождавшей их по дороге в \"Хогварц\". В небе не было ни облачка. Гарри, Рон и Гермиона умудрились отыскать отдельное купе. Свинринстеля, чтобы не ухал как сумасшедший, снова накрыли парадной робой Рона. Хедвига дремала, положив голову под крыло, а Косолапсус свернулся на свободном сидении рядом с Гермионой и был похож на большую, рыжую, мохнатую подушку. Поезд увозил их на юг, и Гарри, Рон и Гермиона разговаривали охотнее и свободнее, чем всю последнюю неделю в школе. У Гарри было ощущение, что речь Думбльдора на прощальном пиру открыла в нём какие-то шлюзы. Обсуждать случившееся стало не так больно. Беседа о действиях, которые, возможно, уже сейчас предпринимает Думбльдор против Вольдеморта, прервалась только тогда, когда прибыла тележка с едой.
Купив еду, Гермиона вернулась, убрала в рюкзак деньги и достала экземпляр \"Прорицательской\".
Гарри неуверенно посмотрел на газету, сомневаясь, стоит ли ему узнавать, о чём там пишут, но Гермиона в ответ на его взгляд спокойно сказала:
- Там ничего такого. Можешь сам посмотреть - там ничего нет. Я проверяла каждый день. Была только крохотная заметка, на следующий день после третьего состязания, о том, что Турнир выиграл ты. Седрик даже не упомянут. Об этом вообще ничего. По-моему, Фудж велел им молчать.
- Риту никто не может заставить замолчать, - возразил Гарри. - А тут такой случай!
- Рита после третьего состязания вообще ничего не пишет, - произнесла Гермиона странно-сдержанным голосом. - И, между прочим, - добавила она, и тут её голос слегка задрожал, - некоторое время ей и не придётся ни о чём писать. Если только она не согласится на то, чтобы я сообщила кое-какие сведения о ней самой.
- О чём это ты? - удивился Рон.
- Я выяснила, как ей удавалось подслушивать частные разговоры, несмотря на запрещение появляться на территории школы, - единым духом выпалила Гермиона.
Гарри показалось, что Гермиона носила в себе эту информацию уже много дней, умирая от желания поделиться ею, но сдерживалась, считая время неподходящим.
- Как же она это делала? - немедленно спросил Гарри.
- Как это ты выяснила? - вытаращился Рон.
- Вообще-то, Гарри, это ты подал мне идею, - ответила Гермиона.
- Я? - поразился Гарри. - Как это?
- Жучок! - радостно выкрикнула Гермиона.
- Ты же говорила, что они не работают...
- Да нет, не электронный жучок, - пояснила Гермиона. - Нет, понимаете... Рита Вритер, - голос Гермионы зазвенел от еле сдерживаемого триумфа, - незарегистрированный анимаг. Она может превращаться...
Гермиона достала из рюкзака небольшую, плотно закрытую стеклянную банку.
- ... в жука.
- Ты шутишь, - не поверил Рон. - Ты же не... она не...
- Она - очень даже да, - Гермиона со счастливым видом размахивала банкой.
В банке было несколько листиков, веточек - и большой, жирный жук.
- Такого не может... ты шутишь... - шептал Рон, поднося банку к глазам.
- Нет, не шучу, - Гермиона так и светилась от радости. - Я её поймала в больнице на подоконнике. Посмотри внимательно, и ты увидишь возле усиков характерные отметины, они совсем как эти её кошмарные очки.
Гарри присмотрелся и понял, что Гермиона права. А ещё он кое-что вспомнил.
- Тем вечером, когда Огрид рассказывал мадам Максим про свою маму, на статуе сидел жук!
- Совершенно верно, - кивнула Гермиона. - И после нашего с Виктором разговора у озера он снял жука у меня с головы. И, если я не ошибаюсь, Рита сидела на подоконнике в кабинете прорицаний в тот день, когда у тебя заболел шрам. Весь год она так и сновала повсюду в поисках разных пикантных историй.
- А когда, помните, мы видели Малфоя под деревом... - медленно начал Рон.
- Он разговаривал с ней, держа её в руке, - подтвердила Гермиона. - Он, конечно же, знал. Так она брала свои чудненькие интервью у слизеринцев. Им было безразлично, что её действия противозаконны, главное - наговорить гадостей про нас и про Огрида.
Она забрала у Рона банку и улыбнулась жуку, забившемуся о стекло.
- Я обещала выпустить её в Лондоне, - сказала Гермиона. - Понимаете, я наложила на банку неразбиваемое заклятие, так что она не может превратиться. И ещё я ей велела попридержать перо в течение года. Посмотрим, оставит ли она дурную привычку писать про людей всякие гадости.
Безмятежно улыбаясь, Гермиона спрятала жука в рюкзак.
Дверь в купе бесшумно отворилась.
- Очень умно, Грэнжер, - процедил Драко Малфой.
За его спиной возвышались Краббе и Гойл. Все трое имели как никогда самодовольный, наглый и угрожающий вид - такими, пожалуй, Гарри их ещё не видел.
- Итак, - неспешно начал Малфой, делая шаг внутрь купе и оглядывая ребят. Его губы кривились от еле сдерживаемой усмешки. - Ты поймала какую-то несчастную репортёршу, и Поттер - снова любимчик Думбльдора. Большое дело.
Усмешка стала шире. Краббе и Гойл осклабились.