Его близкий друг, Колин Криви, рассказывает, что Гарри редко можно увидеть без сопровождения некоей Гермионы Грэнжер, удивительно миловидной муглорождённой девушки, которая, так же как и Гарри, является одной из лучших учениц школы.

С момента появления этой статьи Гарри приходилось терпеть, что многие - в основном слизеринцы - при виде его тут же начинали её цитировать и отпускать презрительные замечания.

- Дать платочек, Поттер, а то ещё начнёшь плакать на превращениях?

- С каких же это пор ты являешься одним из лучших учеников школы, Поттер? Или речь о той школе, в которой учитесь только вы с Длиннопоппом?

- Эй, Гарри!

- Да-да, совершенно верно, - Гарри так достали, что он, неожиданно для самого себя, стал орать, даже не успев развернуться, хотя начал это делать очень стремительно, - я уже обрыдался по покойной маме, и сейчас иду порыдать ещё...

- Да нет... просто... ты уронил перо.

Это была Чу. Гарри начал неудержимо краснеть.

- А!... Да... извини, - пробормотал он, принимая перо.

- Э-э-э... удачи тебе во вторник, - пожелала Чу. - Надеюсь, ты хорошо со всем справишься.

Гарри остался стоять, чувствуя себя идиотом.

Гермионе, кстати сказать, тоже изрядно доставалось, правда, она не опускалась до того, чтобы орать на ни в чём не повинных людей, на самом деле, Гарри искренне восхищался тем, как она держится.

- Удивительно миловидная? Она? - возопила Панси Паркинсон, когда в первый раз после появления статьи увидела Гермиону. - По сравнению с кем? С бурундуками?

- Не обращай внимания, Гарри, - исполненным достоинства голосом произнесла Гермиона, задрала подбородок и гордо прошествовала мимо слизеринских девиц, словно и не слышала их. - Просто не обращай внимания и всё.

Но Гарри не мог \"просто не обращать внимания\". Рон, с тех пор как сказал про наказание, больше с ним не разговаривал. Гарри лелеял надежду, что они как-нибудь помирятся за те два часа, что им пришлось вместе собирать по подземелью крысиные мозги, но, к несчастью, это был как раз тот день, когда вышла статья Риты, и это, казалось, лишь утвердило Рона во мнении, что Гарри на самом деле наслаждается поднятой вокруг него шумихой.

Гермиона страшно сердилась на них обоих, ходила от одного к другому и пыталась заставить поговорить друг с другом, но Гарри был непреклонен: он будет говорить с Роном только в том случае, если Рон признает, что Гарри не помещал заявки в Огненную чашу, и извинится за то, что назвал его лжецом.

- Не я это начал, - упрямо твердил Гарри. - Это его проблемы.

- Ты скучаешь по нему! - в нетерпении воскликнула как-то Гермиона. - И я знаю, что он скучает по тебе!

- Скучаю? - возмутился Гарри. - Ничего я не скучаю!...

Но это была истинная правда. Как бы хорошо не относился Гарри к Гермионе, она не могла заменить Рона. Когда твой лучший друг - Гермиона, то в жизни неизбежно становится гораздо меньше веселья и гораздо больше сидения в библиотеке. Гарри пока так и не сумел овладеть техникой выполнения Призывного заклятия, похоже, у него возникло нечто вроде психологического барьера, а Гермиона утверждала, что изучение теории должно помочь. Поэтому во время обеденных перерывов они упорно сидели в библиотеке над книжками.

Виктор Крум тоже проводил в библиотеке очень много времени. Интересно, чего ему тут надо, думал Гарри. Он просто так занимается или выискивает информацию, которая может оказаться полезной для первого состязания? Гермиона часто жаловалась, что ей мешает присутствие Крума - не то чтобы он когда-либо к ним обращался, но неподалёку от него, где-нибудь за полками почти всегда оказывались толпы хихикающих девчонок, и шум отвлекал Гермиону от чтения.

- Ведь он даже не красивый! - ворчала она, сердито сверля глазами резкий профиль Крума. - Они бегают за ним только потому, что он знаменитость! Они его и не замечали бы, если бы он не мог проделать эту... как её... Обвалку Кральского...

- Обманку Вральского, - сжав зубы, прошипел Гарри. И почувствовал горький укол, не только потому, что ему не нравилось, когда перевирают квидишные термины, но и потому, что представил выражение лица Рона, если бы тому довелось услышать про Обвалку Кральского.
***
Удивительно, но почему-то, когда чего-нибудь боишься и готов отдать всё что угодно за возможность замедлить бег времени, оно как нарочно начинает бежать гораздо быстрее. Дни, остававшиеся до первого состязания, промчались так, как будто кто-то поставил часы на двойную скорость. Куда бы Гарри ни пошёл, его, вместе со злобными комментариями по поводу статьи в \"Прорицательской\", повсюду сопровождало чувство едва поддающейся контролю паники.

В субботу перед первым состязанием всем учащимся начиная с третьего класса было позволено пойти в Хогсмёд. Гермиона сказала, что Гарри не повредит побыть вне замка, и его не понадобилось долго убеждать.

- А как же Рон? - в то же время спросил он. - Может быть, ты хочешь пойти с ним?

- О... ну, - Гермиона еле заметно порозовела, - я подумала, что мы можем с ним встретиться в \"Трёх мётлах\"...

- Нет, - отрезал Гарри.

- О, Гарри, это так глупо...

- Я пойду, но встречаться с Роном не буду. И надену плащ-невидимку.

- Как хочешь, - рассердилась Гермиона, - только я терпеть не могу разговаривать с тобой, когда ты в этом плаще, потому что непонятно, куда я смотрю, на тебя или не на тебя.

Итак, Гарри надел плащ в спальне, потом спустился вниз, и они с Гермионой отправились в Хогсмёд.

Под плащом он чувствовал себя потрясающе свободно. На подходе к деревне их обгоняли другие школьники, большинство со значками \"Поддерживайте СЕДРИКА ДИГГОРИ\", но, для разнообразия, никто не отпускал уничижительных замечаний, никто не цитировал проклятую статью.

- Ну вот, теперь все глазеют на меня, - недовольно проворчала Гермиона, когда они вышли из кондитерской \"Рахатлукулл\", поедая громадные, наполненные кремом шоколадины. - Думают, я разговариваю сама с собой.

- А ты не шевели так сильно губами.

- Да брось ты! Сними свой дурацкий плащ, здесь тебя никто трогать не будет.

- Вот как? - тихо воскликнул Гарри. - Оглянись.

Из \"Трёх мётел\" только что вышли Рита Вритер и её коллега-фотограф. Разговаривая приглушёнными голосами, они прошли справа от Гермионы, не удостоив её взглядом. Гарри пришлось вжаться в стену \"Рахатлукулла\", чтобы Рита не задела его крокодиловой сумочкой.

Когда они удалились, Гарри сказал:

- Она не уехала. Спорим, она придёт смотреть первое состязание?

Как только он произнёс эти слова, его окатила волна жгучего страха. Он ничего не сказал; они с Гермионой почти не обсуждали, что его ждёт на первом состязании; у Гарри создалось ощущение, что она боится думать об этом.

- Она ушла, - Гермиона прямо сквозь Гарри смотрела в конец Высокой улицы. - Может, зайдём, выпьем усладэля? А то что-то холодно... Тебе вовсе не обязательно общаться с Роном! - добавила она раздражённо, абсолютно правильно истолковав его молчание.

В \"Трёх мётлах\" было полно народу, в основном учеников \"Хогварца\", но также и всякого другого волшебного люда, который Гарри редко доводилось видеть где-либо ещё. Деревня Хогсмёд, единственное полностью колдовское поселение Британии, являлось чем-то вроде тихой гавани для существ типа леших, которые не были такими экспертами маскировки, как колдуны и ведьмы.

В плаще-невидимке было очень тяжело пробираться в толпе - Гарри боялся задеть кого-нибудь, что неизбежно вызвало бы массу ненужных вопросов. Пока Гермиона ходила за усладэлем, он аккуратно протиснулся в уголок к свободному столику.