– Как тебе объяснить. Это такое чувство, словно ты разговариваешь сам с собой.
– Точно! – подтвердил Бараско. – Со мной то же самое. А я думал, что схожу с ума.
– А у тебя нет такого ощущения, что ты завел подружку?
– Скорее, друга, – сказал Бараско.
– Я имею в виду \'Великую тень\'.
– \'Великую тень\'?! – очень сильно удивился Бараско. – Ты что, спятил?
Костя поморщился: рука болела так, что порой он терял нить разговора.
– Если бы, – сказал Костя. – Я ее один раз видел.
– Видел? – изумлению Бараско не было предела.
Вот почему я его выбрал, понял он. Он не просто везунчик, он избранный.
Конечно, Бараско знал, что такое \'Великая тень\'. Это был ночной хищник, поэтому ночью он старался не ходить. Но почему она появилась здесь, в Дыре, где, по идее, и не должна была появляться? Одним она отрывала голову, других изымала из этого пространства, и они никогда не возвращались, некоторых сводила с ума, и они становились животными, но он не знал никого, с кем бы она снизошла до разговора.
– Привет… – вдруг неуверенно заговорил Костя отрешенно, обращаясь к тому, что он считал \'Великой тенью\'. – Ты помнишь меня там, на мосту?
В ответ ветер прошуршал в кустах, и у Бараско кожа покрылась мурашками. Не зря, не зря, я подарил ему \'анцитаур\', понял он, забыв, что \'анцитаур\' сам выбрал Костю. Очень удачное вложение капитала.
– Нам нужно попасть в Сердце Дыры. Ты нам поможешь? – спросил Костя и оглянулся на Бараско за поддержкой.
Бараско закивал:
– Да, да, да!
– Мы не сделаем ничего плохого, мы только посмотрим и уйдем.
Костя еще хотел добавить, что ему надо вылечиться, но постеснялся говорить об этом, потому что это уже выглядело нескромно как личная просьба, а личных просьб никто не любит, даже на \'Рен-тиви\'.
Бараско поразило, что Костя умеет уговаривать ловушки. Ни у кого из сталкеров не было этого дара, и дело даже не в \'анцитауре\'. Дело в самом Косте. Он прирожденный сталкер. Кому-то же должно подфартить в этом мире, подумал он, а \'анцитаур\' всего лишь помогает.
Наступила тишина. Казалось, \'Великая тень\' думает.
Потом раздался угрожающий шорох, словно миллионы тонн песка пришли в движение. На этот раз Костю не ударили в грудь, только ласково погладили по щеке.
Бараско не мог шевельнуться, словно аршин проглотил: по дороге в голубом сиянии двигалась женщина. Очень красивая женщина. Небесная женщина. Бараско в жизни таких не видел. Она была выше его ростом, хотя Бараско считал себя высоким мужчиной. К тому же у нее были такие длинные и густые волосы темно-медного цвета, которых у земных женщин не бывают. Глаза! Глаза же, темные, как вишни, были настолько пронзительными, что заглядывали в самую глубь души. От этого взгляда Бараско захотелось упасть и свернуться с клубочек.
– Проходите, – сказала она Косте. – Я не буду вам мешать.
– Я хочу излечиться… – выдавил из себя Костя, не смея прямо смотреть ей в глаза.
– Считай, что уже излечился, – мимоходом ответила она, сделала три шага и растаяла в воздухе.
Бараско лежал без сознания. Без сознания лежали и Гайдабуров с Березиным.
Косте сделалось тоскливо, словно он потерял любовь. Он все время проверял в себе это чувство. А теперь оно сделалось таким огромным, как солнце, что он не мог соизмерить его и с чем-либо в самом себе.

***
Жора тоже добавил:
– Шли себе мирно, шли… А теперь?!
– Разговорчики! – подтянул Калита дисциплину.
Жора замолчал и воинственно шмыгнул носом.
– Все принимали решение?! – напомнил Калита. – Все! Поэтому нечего валить с одного на другого. Если мы вернулись в Зону или даже вышли из нее, такова судьба. Не повезло. Что делать? Бывает! Здесь не жарко. Вода близко. Объявляю сутки отдыха.