Его лицо было не таким как два года назад, когда он возродился из котла на кладбище: оно не было змеиным, его глаза еще не были красными, но все же это был уже не тот красавец Том Риддл. Его лицо выглядело сильно обожженным, черты лица были смазаны, белки глаз были испещрены кровавыми сосудами, и хотя форма глаза была обычная, Гарри знал, что скоро вместо глаз у Лорда будут щелочки. На нем был надет длинный черный плащ, а его лицо было настолько бледно, что могло сравниться, пожалуй, только со снегом, который лежал у него на плечах.
Дамблдор, сидящий за столом, не выказал никакого удивления. Видимо этот визит был заранее запланирован.
– Добрый вечер, Том. – просто приветствовал он Волдеморта.– Не хочешь присесть?
– Спасибо, – сказал Волдеморт и опустился на стул, на который указал директор, тот самый стул, который в настоящем только что освободил Гарри. – Я слышал, что Вы стали директором. – сказал он более высоким и холодным голосом нежели до этого.– Достойный выбор.
– Рад, что ты одобряешь.– сказал Дамблдор, улыбаясь. – Могу я предложить тебе выпить?
– Это было бы любезно с Вашей стороны. Я проделал долгий путь.
Дамблдор встал и подошел к шкафчику, в котором сейчас он держал думоотвод, тогда же он был полон бутылок. Директор взял два бокала и, наполнив их вином, один подал Волдеморту, после чего вернулся за свой стол.– Итак, Том … чем обязан?
Волдеморт потягивал вино и ответил не сразу.
– Меня больше не зовут Томом; теперь я известен под именем…
– Я знаю, под каким именем ты известен. – сказал Дамблдор, приятно улыбаясь.– Но для меня, я боюсь, ты всегда останешься Томом Риддлем. Это один из недостатков старых учителей. Они всегда запоминают своих учеников такими, какими те были в школе.
Он поднял свой бокал, как и Волдеморт, чье лицо не выражало никаких эмоций. Однако, Гарри почувствовал тонкое изменение атмосферы: Дамблдор, отказавшись использовать выбранное Волдемортом имя, не позволил тому диктовать условия встречи; и Гарри мог бы сказать, что Волдеморт тоже это почувствовал.
– Я удивлен, – сказал Волдеморт после короткой паузы. – Я всегда удивлялся, почему такой волшебник как вы никогда не хотел оставить школу.
– Ну, – ответил Дамблдор, все еще улыбаясь, – может быть, для такого волшебника как я нет ничего важнее, чем помогать молодым осваивать древние знания. И если я правильно помню, то тебя тоже однажды прельщала профессия учителя.
– Все еще прельщает. Я просто задался вопросом, почему Вы, у кого Министерство так часто спрашивает совета, и кому, я думаю, дважды предлагали пост Министра…
– Трижды, по последним подсчетам. Но Министерство никогда не привлекало меня, как видишь и в этом у нас с тобой что-то общее.
Волдеморт склонил голову и сделал еще один глоток вина. Дамблдор не нарушал повисшую тишину, а ждал в предвкушении, когда Волдеморт начнет говорить.
– Я вернулся, – сказал он немного погодя,– возможно позже, чем профессор Диппет ожидал… но я вернулся, потому что однажды на мою просьбу он ответил что я слишком молод. Я пришел к Вам, чтобы просить разрешить мне вернутся в замок в качестве учителя. Я думаю, Вы должны признать, что я многое видел и много достиг с того момента, как покинул это место. Я могу показать и рассказать Вашим студентам такое, что они не услышат от любого другого волшебника.
Дамблдор смотрел на Волдеморта поверх своего бокала, прежде чем спокойно произнести:
– Да, конечно, я знаю что ты видел и чего достиг с тех пор, как покинул нас. Слухи о твоих поступках дошли и до твоей старой школы, Том. И мне не хочется верить половине из них.
– Величие порождает зависть, зависть рождает зло, ложь – искры зла. Вы должны знать это, Дамблдор. – лицо Волдеморта оставалось совершенно безразличным.
– Ты называешь это величием, то чем ты занимался? – деликатно поинтересовался Дамблдор.
Конечно. – ответил Волдеморт, и его глаза вновь блеснули красным.– Я экспериментировал; я расширил возможности магии, возможно, больше, чем кто-либо до меня.
– Некоторые области магии,– поправил его директор. – Некоторые. В других ты остался… уж прости … совершенно безграмотен.
Первый раз Волдеморт улыбнулся, злая скованная улыбка, а в его взгляде было больше угрозы, чем гнева.
– Старые доводы, – сказал он мягко.– Но ничего, что я видел в мире, не подтверждало Ваше известное мнение, что любовь более сильная магия, чем моя, Дамблдор.
– Возможно, ты просто смотрел не в тех местах. – предположил Дамблдор.
– Ну, тогда где можно найти лучшее место для начала моих новых исследований, как ни здесь, в Хогвартсе? Вы позволите мне вернуться? Позволите делится моими знаниями с Вашими учениками? Я и мои способности в Вашем распоряжении. Я подчиняюсь Вам.
Дамблдор поднял брови.
– А что же будет с теми, кто подчиняется тебе? Что будет с теми, кто, по слухам, называют себя Пожиратели Смерти?
Гарри мог утверждать, Волдеморт не ожидал, что Дамблдор знает об этом названии; он снова увидел красную вспышку в глазах Волдеморта и на мгновение его ноздри ста ли похожи на щели.
– Мои друзья, – сказал он после короткой паузы – они справятся без меня, уверен.
– Рад слышать, что ты считаешь их друзьями. Мне казалось, что они больше походят на слуг.
– Вы ошибались.– ответил Волдеморт.
– Значит, если я сейчас загляну в «Кабанью Голову», то не найду там Нотта, Розьера, Малдбера и Долохова, ожидающих твоего возвращения? Действительно, преданные друзья, проделать такой далекий путь снежной ночью, лишь затем, чтобы попрощаться с тобой, когда ты займешь должность преподавателя.
Было совершенно очевидно, что такие точные сведения о том, с кем он прибыл, стали для Волдеморта еще большей неожиданностью; однако, он быстро собрался.
– Как всегда в курсе всего, Дамблдор?
– О, я просто хорошо знаком с местным барменом, – просто ответил Дамблдор.– А сейчас … – он поставил свой пустой бокал, поставил локти на стол и соединил кончики пальцев в характерном жесте.
– А теперь, Том, давай поговорим начистоту. Зачем ты пришел сюда, окруженный приспешниками, ведь мы оба знаем, что работа тебя не интересует?
Волдеморт выглядел неприятно удивленным.
– Что значит работа меня не интересует? Напротив, Дамблдор, я очень хочу получить ее.
– Нет, ты хочешь вернуться в Хогвартс, но ты больше не хочешь учить, как хотел, когда тебе было восемнадцать. Что случилось с тобой, Том? Почему ты не повторил свою просьбу еще раз?
На лице Волдеморта появилась презрительная усмешка.