«Увидимся позже, Поттер… или нет.»
И потрудившись наступить Гарри на пальцы, Малфой вышел из купе.

Глава восьмая
ТОРЖЕСТВУЮЩИЙ СНЕЙП
Гарри не мог пошевелиться. Он лежал под плащом-невидимкой, чувствуя, как кровь, горячая и влажная, растекается из его носа по лицу, и слушая голоса и шаги в коридоре позади. Его очередная мысль была о том, что кто-нибудь наверняка проверит купе до отбытия поезда. Но сразу же в голову пришла удручающая мысль о том, что даже если кто-нибудь посмотрит в купе, его в любом случае никто не увидит и не услышит. Он мог только надеяться на то, что
кто-нибудь пройдётся по купе и наступит на него...
Гарри ещё никогда не испытывал такой большой ненависти к Малфою, чем сейчас, когда он лежал здесь, подобно нелепой черепахе на спине, и кровь противно стекала прямо в открытый рот. В какое нелепое положение втянул он сам себя... и теперь звук последних шагов исчезал вдалеке; все проходили снаружи вдоль тёмной платформы; он мог слышать скрип брёвен и тихий шепот разговоров.
Рон и Гермиона подумали, что Гарри покинул поезд без них. Только когда они прибыли в Хогвартс и заняли свои места в Большом Зале, несколько раз окинув взглядом стол Гриффиндора, они поняли, что Гарри здесь не было, и он, без сомнения, должен был быть на полпути в Лондон.
Гарри попробовал издать звук, даже хрюкнуть, но это оказалось невозможно. Тогда он вспомнил, что некоторые волшебники, вроде Дамблдора, могли создавать заклинания без слов. Поэтому он попробовал призвать свою волшебную палочку, которая выпала из его руки, раз за разом мысленно произнося \"Ассио волшебная палочка!\", но ничего не происходило. Он думал, что он сможет услышать шелест деревьев, которые окружали озеро, и удалённое уханье совы, но не было ни единого намёка на то, что его ищут поиски и даже (он немного презирал сам себя за эту мысль) взволнованных голосов, удивляющихся, куда пропал Гарри Поттер. Чувство безысходности начало переполнять его, как только он представил себе конвой карет с тестралами в упряжи, которые подъезжают к школе, и приглушённые вопли смеха, доносящиеся из кареты, в которой едет Малфой, где он наверняка рассказывает Краббу, Гойлу, Забини и Панси Паркинсон о его нападении на Гарри Поттера.
Поезд дёрнулся, заставляя Гарри перекатиться в другой угол купе. Теперь он упирался взглядом не в потолок, а в пыльный пол под сидениями. Пол завибрировал, так как двигатель поезда начал работать. Экспресс отходил от станции, и никто не знал, что он до сих пор находится на нём.
Тогда он почувствовал, как его Плащ-невидимка слетел с него, и услышал голос сверху:
- Здорово, Гарри!
Произошла вспышка красного света, и тело Гарри ожило; он смог принять более удобное сидячее положение, торопливо вытер ладошкой кровь с разбитого лица и обратил взор на Тонкс, которая держала плащ-невидимку, только что сдернутый ею с Гарри.
- Нам бы следовало убираться отсюда поскорее, Гарри, - сказала Тонкс. Окна поезда, который продолжал отбывать, затянуло дымом. - Давай, мы спрыгнем.
Гарри поспешил за ней в коридор. Она открыла дверь поезда и выпрыгнула на платформу, которая, казалось, ехала под ними, в то время как поезд стоял на месте. Он последовал за ней, немного пошатываясь при приземлении, и выпрямился вовремя, чтобы увидеть, как блестящий алый паровой локомотив набирает скорость, поворачивает за угол и исчезает из вида.
Холодный ночной воздух успокаивал его пульсирующий от боли нос. Тонкс смотрела на него; он был зол на самого себе из-за того, что был найден в таком дурацком положении. Молодая женщина тихо отдала ему плащ-невидимку.
- Кто это сделал?
- Драко Малфой, - сказал Гарри с горечью.- Спасибо за... хорошо...
- Без проблем, - сказала Тонкс без тени насмешки. Как Гарри мог разглядеть в темноте, она была с волосами мышиного цвета и в целом выглядела так же плачевно, как и в тот раз, когда он встретил её в Норе.
- Я могу вылечить твой нос, если ты будешь стоять спокойно.
Гарри не очень понравилась эта идея; он намеревался посетить мадам Помфри, медсестру, которая внушала больше доверия, когда дело доходило до использования Лечащих чар. Но было бы весьма грубо сказать это Тонкс, поэтому он закрыл глаза и стал неподвижно.
- Эписки (Episkey), - произнесла Тонкс.
Нос Гарри был горячим, но потом стал очень холодным. Он поднял руку и крайне осторожно его ощупал. Было, похоже, что он был вылечен.
- Большое спасибо!
- Тебе бы следовало надеть обратно этот плащ, и мы сможем пойти в школу, - сказала Тонкс, продолжая оставаться серьезной. Как только Гарри накинул плащ на себя, она взмахнула волшебной палочкой; огромное серебристое существо с четырьмя ногами появилось из неё и метнулось в темноту.
- Это был Патронус? - спросил Гарри, который как-то видел, как Дамблдор посылал сообщения таким способом.
- Да, я посылаю сообщение в замок, что ты со мной, иначе они будут волноваться. Поторапливайся, нам не следует зря тратить время.
Они направились к дороге, что ведёт в школу.
- Как ты меня нашла?
- Я заметила, что ты не покинул поезд, а также я знала, что у тебя есть этот плащ. Я подумала, что ты мог спрятаться по какой-либо причине. Когда я увидела, что шторки в этом купе не задёрнуты, я решила, что мне стоит его проверить.
- Но, так или иначе, что ты здесь делаешь? - спросил Гарри.
- На данный момент я занимаю пост в Хогсмиде, дабы предоставить школе дополнительную защиту, - сказала Тонкс.
- Здесь только ты, или...?
- Нет, Прудфут, Саваж и Довлиш тоже находятся здесь.
- Довлиш, это тот самый аврор, которого Дамблдор атаковал в прошлом году?
- Ты совершенно прав.
Они шли в темноте по дороге, следуя свежим следам, оставленным колёсами карет. Гарри смотрел на Тонкс сбоку из-под плаща. В прошлом году она была любознательна (даже надоедлива порой), она была смешлива, она шутила. Сейчас она казалась старше, намного серьёзней и целеустремлённей. Было ли это следствием того, что произошло в министерстве? Он неловко размышлял о том, что Гермиона предложила бы ему сказать что-нибудь утешительное о Сириусе, что это совершенно не её ошибка, но он должен превозмочь себя, дабы сделать это. Он был далёк от того, чтобы обвинять её в смерти Сириуса; это была не более её ошибка, чем чья-нибудь ещё (и намного меньшая, чем его собственная). Но он не любил говорить о Сириусе, если не мог этого избежать. И так они шли через холод ночи в тишине, и длинная мантия Тонкс шелестела, волочась по земле...