Меню
Гарри Поттер
Дж. К. Роулинг
Необычные способности
Биография
Учёба в Хогвартсе
Битва за Хогвартс
Интересные факты
История
Описание мира
Волшебники
Места волшебников
Переводы
Краткое содержание:
Гарри Поттер: предыстория
Гарри Поттер и философский камень
Гарри Поттер и Тайная комната
Гарри Поттер и узник Азкабана
Гарри Поттер и кубок огня
Гарри Поттер и орден феникса
Гарри Поттер и принц-полукровка
Книги целиком:
Гарри Поттер и философский камень
Гарри Поттер и Тайная комната
Гарри Поттер и узник Азкабана
Гарри Поттер и кубок огня
Гарри Поттер и орден феникса(Ч.1)
Гарри Поттер и орден феникса(Ч.2)
Гарри Поттер и принц-полукровка
Гарри Поттер и Роковые мощи
Другая фантастика:
Скотт Г. Джир: Пленники Генеллана (т.1)
Скотт Г. Джир: Пленники Генеллана (т.2)
Михаил Белозеров: Дорога мертвецов
Стивен Барнс: Плоть и серебро
 
Стивен Барнс: Плоть и серебро

Странно, но он его уже не очень боялся. Даже испытывал что-то вроде жалости к зря растраченным талантам. Столько полезной энергии, направленной так неправильно. Вроде как огромная созидательная энергия термоядерных реакций использовалась в прошлом столетии только для бомб.
— Ладно, — сказал он и рассказал о своем посещением станции Боза и о битве на Ананке. Рассказывать, что он сделал с Вальдемаром, было нелегко, но о том, что было на Ананке, — еще труднее. Про себя он решил, что, если Кулак скажет о ней хоть одно лишнее слово, он тут же включит поле сна, и это будут последние слова Кулака.
Когда рассказ кончился, Марши не был уверен, что Кулак еще в сознании. Глаза его были закрыты, лицо абсолютно спокойно. Но через секунду он сделал трудный глоток и открыл глаза.
— Вы… победили… с триумфом. Я вас… поздравляю.
— Еще нет, — заметил Марши. — Мне еще нужно заставить журналистов меня выслушать и поверить.
— Они поверят. Шах и мат. Я сдаюсь. Но я предложил бы… последний вызов… две вещи… которые вы… оцените… за скромную цену.
— Какие вещи?
— Первая… пароль… к моим номерным счетам. Даже к тем… что были… до Ананке. Имущество… зна… значительное.
У Кулака перехватило дыхание. Рассыпающиеся легкие свистели, как дырявые меха, он не мог говорить. Марши не надо было подключаться к системам койки, чтобы знать, каких усилий требует от Кулака разговор.
Но Кулак, как всегда, не отступил.
— Вторая… — произнес он булькающим шепотом, — все данные… которые вам… нужны… выявить… предателей… в Медуправлении. Не только… голова… но каждое щупальце. Кто они… что они сделали. В готовом виде… для обнародования… по команде.
Снова у Кулака кончилось дыхание, от боли стиснулись зубы. Он пытался набрать воздуху в изъеденные легкие. Но глаза его смотрели на Марши, не мигая, и ум за этими лишенными души желтыми глазами тикал все с той же холодной точностью электронного мозга оружия, не тронутый телесным распадом.
Так, это наживка , — мрачно подумал Марши. — Поищем теперь крючок .
— Что вы хотите взамен?
Дьявольский блеск в глазах Кулака.
— Я вам… уже говорил… слово за… слово.
Марши поглядел на бесовскую ухмылку черепа, обтянутого кожей. И в удивлении покачал головой, опять почти восхищаясь старым монстром. Если последовательность является добродетелью, то по крайней мере одна грань этого характера была чистым серебром.
Даже сейчас он пытался играть последнюю партию. Но это скорее было сделкой, чем капканом. До Марши дошло, что у него последний шанс получить от Кулака эти сведения. Долго тот не проживет.
Можно и поиграть.
— Дайте подумать, — пробормотал он, пытаясь вспомнить, что ответил Кулак последний раз, когда Марши просил его отдать то, что он награбил на Ананке. Он сказал, что отдаст, если будет должным образом заинтересован. В обмен на то, что доставит ему еще больше удовольствия.
Кто-нибудь другой на месте Кулака мог бы искать прощения, но у Марши не было иллюзий, что старый грешник вдруг увидел свет. Он считал, что терпимость Братства просто смешна. Отпущение было для него пустым звуком; чувства вины или угрызений совести у него было не больше, чем у душащей его опухоли.
Чего же может хотеть любой умирающий? Помимо еще пожить?
Чего бы хотел я, случись мне умирать? — спросил он себя.
Я бы не хотел умирать один. Теперь я это знаю. Но у Кулака это уже есть — я с ним. Как он и хотел, я стал в конце концов его личным врачом .
Я бы хотел исправить сделанные мной ошибки. Искупить. Кулаку это черта с два надо. Что же еще?
Я бы хотел оставить за собой след. Чтобы меня помнили .
После этой мысли ответ стал очевидным. Больше всего Кулаку было приятно то, что кормило ею ненасытное «я» и щекотало чувство юмора. Должно быть достигнуто и то, и другое.
То, что он хочет, даст что-то вроде после жизни его «я» и точно соответствует его извращенному чувству юмора.
Марши понял. Пусть Кулак думает, что это не более чем финальная ирония в адрес тех, кого он так терроризировал, в этом может быть и более.

Книга представленна в ознакомительных целях!

Hosted by uCoz