Выражение своего «я» побуждает его оставить после себя что-то.
Может быть, это грустный человеческий плач откуда-то из забытого угла души старого монстра. Мольба о том, чтобы если его и не любили, то хотя бы оказали какое-то подобие чести.
Он вспомнил, что сказал Кулак слово в слово, и то, что казалось тогда просто сарказмом, стало решением всей загадки. Его цена, названная с точностью до последнего гроша.
Не слишком хороший памятник, но не могу себе представить, чтобы очень уж многие хотели воздвигнуть монумент в мою честь.
Он поглядел на Кулака, и удивление, что это и было главной целью старика во всех его махинациях, было написано крупными буквами на его лице.
Конечно, хитрый старый дьявол прочел это как открытую книгу. Он даже не стал спрашивать, договорились или нет. Он просто назвал Марши пароли, доверив ему выполнить свою часть сделки.
— Пенни с неба… яблоко в день.
Кулак закрыл глаза, кожистые щеки ввалились в удовлетворенной улыбке.
— Всегда воображал… бронзовую статую… меня самого… с книгой в руке. Но думаю… придется обойтись… тем… что будет… учитывая… об… обстоятельства.
В файле «яблоко в день» было все, что обещал Кулак, и даже больше. Информация была недвусмысленной, тщательно подобранной, исчерпывающе доказанной и взрывной.
Джон, Моро и Марши прежде всего просмотрели файл вместе, проверяя, что Кулак не насовал в колоду джокеров, потом в тот же день обнародовали. Эффект был как от раскаленного метеора, упавшего в море: не рябь на воде, а цунами. За несколько часов произошли сотни арестов, отставок, внезапных исчезновений и парочка самоубийств.
Почти все время возвращения на Ананке Марши провел за пультом связи, устало повторяя свои показания наспех созданным комиссиям по расследованию, сообщая высоким чиновникам, весьма озабоченным тем, что стало явным, и готовым сделать что-то полезное, или просто углядевшими возможность прицепиться к идущему поезду. Он потерял счет интервью, данным учуявшим запах жареного журналистам, слетающимся на запах крови корпораций, политиков и бюрократов. Нравилось ему это или нет (на самом деле не нравилось ни капли), он стал знаменит.
Коррупция Медуправления зашла глубже, чем Марши мог подозревать. Он сам застрял лишь в одной пряди обширной и сложной паутины заговора, начавшегося еще пятнадцать лет назад по не слишком оригинальной причине: борьба за деньги и власть. За этим стояла корпорация «ОмниМат» — номер два в Грешной Троице, очень хотевшая стать номером один.
Один из наиболее перспективных репортеров спросил, вроде как прося комментария:
— Если бы вы могли вылечить только одну болезнь, доктор Марши, какую бы вы выбрали?
— Жадность, — ответил он серьезно.
В жадности и было дело. В сущности, все сводилось к тому, что «ОмниМат» рассматривала Медуправление как богатую добычу, которую надо захватить и использовать.
Тактика у нее была классической: разделяй, развращай и властвуй. На одну из главных должностей Медуправления пробрался их классный оперативный работник. Главной целью интриги было разделить Медуправление на две почти автономные зоны. Этот процесс занял много времени и был выполнен с точностью алмазного лазера. Поскольку штаб-квартира ККУ ООН находилась на Луне и потому во вновь созданной Внутренней Зоне, раздел дал «ОмниМат» полную власть во Внешней Зоне.
Следующим шагом было консолидировать контроль во Внешней Зоне: размещение учреждений Медуправления лишь в кубатуре, принадлежащей «ОмниМат» непосредственно или через дочерние корпорации, скупка фармацевтических служб и их преобразование, то же самое с производителями медицинского оборудования, других не медицинских материалов, и при этом медленное вздувание цен. В то же самое время начался осторожный и постепенный рост части всех сборов, идущей к «ОмниМат». Как сказал Джон: «Там миллион, тут еще один — курочка по зернышку».
Подрыв программы Бергмана начался почти сразу после ее зарождения. Институт был одним из трофеев, который «ОмниМат» хотела прибрать к рукам.