Сумка. Манна была в сумке. А это далекое грызущее чувство — это был голод?
Вскоре показался ее тюфяк, двоящийся и расплывающийся в теряющем фокус органическом глазу. Она даже не могла вспомнить, как прошла во внешнюю дверь церкви. Следующее, что она помнила, было, как она лежит на спине на кровати, не имея возможности шевельнуться.
***УРОВЕНЬ УСТАЛОСТИ ОПЕРАТОРА КРИТИЧЕСКИЙ, — прочла она внутри ангельского глаза. — УРОВЕНЬ ВНЕШНЕЙ ОПАСНОСТИ НУЛЕВОЙ. СИСТЕМА ПОЛНОСТЬЮ БЕРЕТ УПРАВЛЕНИЕ НА СЕБЯ. СИСТЕМА ФОРСИРУЕТ СОСТОЯНИЕ ОТДЫХА.***
Впервые на ее памяти ангельский глаз потемнел по собственной воле, отключаясь, чтобы сенсорный вход не поддерживал состояние бодрствования. Все исчезло в наступившей тьме. Бледное лицо успокоилось, и Ангел погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Через мгновение ее выдернуло оттуда громким и настойчивым жужжанием. Ангельский глаз упрямо остался темным, но она сумела заставить себя открыть другой.
Не успела она сообразить, что это был за звук, как он прекратился. Почти сразу вспыхнул метровый экран коммуникатора.
У Ангела дыхание застряло в горле, когда Марши, глянул на нее, как лицо из сна. Сердце застучало быстрее и голова закружилась от наплыва чувств. Коммуникатор был поставлен в готовность ради одного шанса на миллион, что Марши ее вызовет, и вопреки всякой вероятности, так и случилось!
Она попыталась подняться, отчаянно желая приблизиться, коснуться его, если он настоящий, ответить, если он ее вызывает, но серебряная броня тела лежала неподвижно, как отлитая из сплошного металла.
Ее охватила паника. Она напрягалась и извивалась, пытаясь привести тело в движение, но лишь слегка смогла поднять голову от подушки. Команды предательским членам ее тела поглощались молчаливым ничто, которое с каждым ее рывком становилось все туже.
***ВНИМАНИЕ! — написалось тревожным красным светом изнутри все так же темного ангельского глаза. — ОТДЫХ ЯВЛЯЕТСЯ ИМПЕРАТИВОМ. УРОВЕНЬ УГРОЗЫ НУЛЕВОЙ. >>МЕДСИСТЕМА ЭКЗОТА ВЫЗЫВАЕТ ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ УСПОКОЕНИЕ<<***
Голова Ангела откинулась обратно, дыхание вырывалось отрывистыми всхлипами. Голова закружилась, все стало нереальным. Она не могла думать отчетливо, не могла понять, проснулась она или схвачена кошмаром; она так хотела дотянуться до Марши, и это было главным, но слабость и экзот подвели ее.
Последнее, что видела она сквозь слезы, была улыбка на его губах.
Она попыталась улыбнуться в ответ…
4
Консультация
Худое и темное лицо Джона Халена заполнило экран Марши и осветилось зубастой улыбкой.
— Привет, док, — протянул он. — Если вы насчет вашего счета, так мы вам уже послали чек.
Марши не мог не улыбнуться, и не только этой старой и глупой шутке. От одного вида Халена у него настроение улучшилось сильнее, чем от всего выпитого.
— Рад слышать. Как там дела дома?
— Терпимо. Только что узнал хорошие новости.
Марши ухмыльнулся:
— Салли хочет от вас детей?
Тут уж фыркнул Джон:
— Нет, не в том дело. К тому же я ради такой новости не стал бы стучать по клавиатуре.
— Есть успехи в раскалывании счета Кулака?
Хален помрачнел:
— Боюсь, никаких. Я каждую свободную минуту копаюсь в его записях, но все еще не могу отсортировать защищенные файлы от открытых. Этот старый сукин сын так рассыпал свои данные, что мне в них еще годами копаться. — Он искалеченной рукой поскреб щетинистый подбородок, одним глазом поглядывая на Марши. — А вы, это… говорили с ним?
— Немного. Жаль, но он мне ничего не сказал. — Во всяком случае ничего такого, что я хотел бы слышать. Или чему хотел бы поверить.
Джон покачал головой:
— И не надо. Мне даже спрашивать не стоило. Я ж уже сказал, чем меньше с ним иметь дела, тем лучше.
— Вы сказали, у вас хорошая новость, — напомнил Марши.
Упрямая ухмылка Халена вернулась на место.
— А как же! Медицинский персонал и все оборудование, про которое вы написали, уже в пути. Только что получил весть, что они где-то в пятницу вечером будут.
Это примерно в то же время, когда он доберется до станции Боза.