- О, разумеется, все празднуют, - бросила она недовольно. - Казалось бы, можно ожидать большей осторожности, но нет - даже муглы заметили, что что-то происходит. Это было у них в новостях. - Она кивнула головой в сторону темных окон гостиной дома Дурслеев. - Я слышала. Стаи сов, метеоритный дождь... А что вы хотели, они же не полные идиоты. Они не могли не заметить. Метеоритный дождь в Кенте! Голову даю на отсечение, это работа Дедала Диггла. Такой сумасброд!

- Вы не должны сердиться, - мягко укорил Думбльдор. - За последние одиннадцать лет нам редко приходилось радоваться.

- Я знаю, - раздраженно сказала профессор МакГонаголл. - Но это еще не значит, что нужно сходить с ума. Все попросту потеряли бдительность! Подумать только, разгуливать среди бела дня по улицам, даже не потрудившись одеться как муглы! Ведь пойдут слухи!

Она бросила пронзительный взгляд на Думбльдора, словно ожидая возражений, но он ничего не сказал, и тогда она продолжила:

- Лучше не придумаешь - в тот самый день, когда Сами-Знаете-Кто наконец-то сгинул, муглы узнают о нашем существовании. Полагаю, он и правда сгинул, как вы считаете, Думбльдор?

- Очень на то похоже, - ответил Думбльдор. - Нам есть за что быть благодарными. Хотите лимонный леденец?

- Что?

- Лимонный леденец. Это такая мугловая конфетка, мне они очень нравятся.

- Нет, спасибо, - изрекла профессор МакГонаголл неодобрительно, как бы показывая, что сейчас не время для лимонных леденцов. - Как я уже сказала, несмотря на то, что Сами-Знаете-Кто сгинул...

- Моя дорогая профессор, я уверен, что такая разумная дама как вы может себе позволить называть его по имени. Вся эта чушь, \"Сами-Знаете-Кто\"... Одиннадцать лет я пытаюсь заставить людей называть его настоящим именем: Вольдеморт.

Профессор МакГонаголл вздрогнула, но Думбльдор, который в это время отлеплял от леденца обертку, ничего не заметил.

- Все только сильнее запутывается, когда мы называем его \"Сами-Знаете-Кто\". Я не вижу никаких причин, почему бы мы не могли произносить имя Вольдеморта.

- Понимаю, - профессор МакГонаголл одновременно и ужасалась, и восхищалась смелостью Думбльдора, - но вы отличаетесь от остальных. Всем известно, что вы единственный, кого Сами-Знаете... ну хорошо, Вольдеморт, боится.

- Вы мне льстите, - спокойно сказал Думбльдор, - у Вольдеморта есть такие возможности, которых у меня никогда не будет.

- Только потому, что вы слишком - ммм - благородны, чтобы ими воспользоваться.

- Как хорошо, что сейчас темно. Я не краснел так с тех пор, как услышал от мадам Помфри, что ей нравятся мои новые пинетки.

Профессор МакГонаголл бросила на Думбльдора острый взгляд:

- Совы - ничто по сравнению со слухами, которые носятся в воздухе. Вы знаете, что все говорят? О том, почему он сгинул? О том, что его в конце концов остановило?

Было заметно, что профессор МакГонаголл наконец подошла к теме, которая волнует ее больше всего и которая была истинной причиной того, что она весь день просидела на холодной каменной ограде - ни в виде кошки, ни в виде женщины, она еще ни разу не смотрела на Думбльдора более пристально. Было ясно, что, независимо от того, что говорят \"все\", сама она не собирается верить этому прежде, чем получит подтверждение от Думбльдора.