Гарри не говорил об этом Дурслеям, слишком хорошо зная, что только страх превратиться в навозных жуков удерживает их от того, чтобы запереть его самого в шкафу под лестницей вместе с метлой и волшебной палочкой. Первую пару недель по возвращении домой Гарри доставляло удовольствие бормотать вполголоса всякую ерунду и смотреть, как Дудли на своих жирных ножищах в панике выкатывается из комнаты. Но, из-за отсутствия известий от Рона и Гермионы, мальчик почувствовал себя настолько далеко от колдовского мира, что даже издевки над Дудли потеряли свою прелесть - а теперь вот друзья не поздравили его с днем рождения.

Чего бы он только не отдал за письмо из \"Хогварца\"... от кого угодно. Он, наверное, не отказался бы даже повидать своего заклятого врага, Драко Малфоя, просто чтобы убедиться, что год в школе не был сном...

И не то чтобы этот год был таким уж радужным. В самом конце последнего семестра Гарри пришлось лицом к лицу столкнуться ни с кем иным, как с самим лордом Вольдемортом. Являясь жалким подобием себя прежнего, Вольдеморт все же был страшен, все же хитер, все же полон решимости вновь обрести власть. Гарри второй раз удалось ускользнуть из его цепких объятий, но удалось лишь чудом, и до сих пор, много недель спустя, мальчик продолжал просыпаться по ночам в холодном поту и все думал о том, где же Вольдеморт скрывается сейчас, вспоминал его злобное лицо, выпученные безумные глаза...

Гарри вздернулся и сел очень прямо. Он все глядел рассеянно на живую изгородь - но вдруг до него дошло, что и изгородь глядит на него! Два не правдоподобно больших глаза сверкали среди листвы.

Гарри вскочил на ноги, и тут до него с другой стороны газона донесся глумливый голос.

- А я знаю, какой сегодня день, - пропел Дудли, приближаясь вразвалку.

Огромные глаза мигнули и исчезли.

- Что? - переспросил Гарри, не сводя глаз с того места, где они только что были.

- Я знаю, какой сегодня день, - повторил Дудли, подойдя чуть не вплотную.

- Молодец, - похвалил Гарри, - наконец-то выучил дни недели.

- Сегодня твой день рождения, - осклабился Дудли. - Почему же тебе не прислали открыток? У тебя что, нет друзей, в твоей этой... куда ты там ходишь?

- Лучше, чтобы твоя мама не услышала, что ты говоришь про мою школу, - холодно предостерег Гарри.

Дудли поддернул брюки, которые так и норовили сползти с круглого живота.

- А чего это ты таращишься на изгородь? - подозрительно спросил он.

- Вот, решаю, каким бы заклинанием ее поджечь, - любезно объяснил Гарри.

Дудли немедленно попятился с выражением дикого ужаса на жирной физиономии.

- Н-нельзя... Папа запретил тебе к-колдовать...он сказал, что в-вышвырнет тебя из д-дому... а тебе больше некуда идти... у тебя даже друзей нет, куда бы...

- Колды-балды! - яростно забормотал Гарри. - Фокус-покус, фигли-мигли...

- МААААААМ! - заорал Дудли и, спотыкаясь, помчался к дому. - МАААААМ! А он... сама знаешь что!

Гарри дорого заплатил за это невинное развлечение. Ни Дудли, ни изгородь не пострадали, так что тетя Петуния понимала, что никакого колдовства не было, но Гарри все же пришлось уворачиваться от мыльной сковородки, которой она хотела его огреть. Потом она нагрузила его работой, сказав, чтобы он забыл о еде до тех пор, пока все не выполнит.

Дудли слонялся вокруг и ел мороженое, а Гарри помыл окна в доме, помыл машину, подстриг газон, прополол клумбы, обрезал и полил розы, а также подкрасил садовую скамейку. Солнце безжалостно палило, обжигая сзади шею. Гарри знал, что ему не следовало попадаться Дудли на удочку, но тот умудрился ткнуть в больное место...