– Гарри, а у тебя всё нормально, вот только в конце… Думаю, ты неправильно расслышал слова профессора Зловестры: Европу покрывает лёд, а не мёд… Гарри?

Гарри соскользнул с кресла на прожённый, протертый до основания коврик у камина и, стоя на коленях согнувшись, внимательно вглядывался в огонь.
–
Э-э… Гарри? – неуверенно позвал Рон. – Зачем ты?..
–
Затем, что я только что видел в камине голову Сириуса, – ответил Гарри.

Он говорил об этом очень спокойно, в конце концов, в прошлом году он уже видел её в том же самом месте и даже разговаривал с ней; но сейчас он не был уверен, что это ему не привиделось… Голова так быстро исчезла…
–
Голову Сириуса? – повторила за ним Гермиона. – Как в прошлом году во время Тремудрого Турнира, когда ему понадобилось с тобой поговорить? Но сейчас он не стал бы этого делать, это слишком… Сириус!

Она ахнула от испуга. Рон выронил перо. В танцующих языках пламени восседала довольная голова Сириуса. Длинные чёрные волосы падали на улыбающееся лицо.
–
Я уж боялся, что вы уйдёте спать раньше, чем все разойдутся, – сказал он. – Я проверял каждый час.
–
Ты появлялся здесь каждый час? – полусмеясь, повторил Гарри.
–
На пару секунд. Смотрел, свободен ли путь.
–
А если бы тебя заметили? – тревожно воскликнула Гермиона.
–
Кажется, одна девочка – на вид, первоклассница – действительно меня видела, но не беспокойтесь, – поспешно добавил Сириус, поскольку Гермиона зажала рот ладонью, – я скрылся, едва она на меня взглянула. Наверняка она подумала, что я – необычной формы полено или что-нибудь в этом роде.
–
Но, Сириус, это такой огромный риск… – начала Гермиона.
–
Ты прямо как Молли, – оборвал Сириус. – Как ещё я мог ответить на письмо Гарри? Разве что шифрованным посланием – но не забывайте, любой шифр можно расшифровать.

При словах «письмо Гарри» Рон и Гермиона повернулись к нему.
–
Ты не говорил, что писал Сириусу! – обвиняющим тоном сказала Гермиона.
–
Я забыл, – ответил Гарри, и это была истинная правда; встреча с Чу в совяльне заставила его позабыть обо всём на свете. – Не смотри на меня так, Гермиона! Там ничего такого не было, никакой секретной информации, скажи, Сириус?
–
Да, письмо гениальное, – улыбнулся Сириус. – Ну, к делу, а то вдруг кто придёт. Итак. Шрам.
–
А что шра?… – начал было Рон, но Гермиона перебила его:
–
Мы всё обсудим потом. Говори, Сириус.
–
Я понимаю, не очень-то приятно, когда он болит, но нам не кажется, что об этом стоит беспокоиться. Ведь он болел весь прошлый год, так?
–
Да, и Думбльдор сказал, что это происходит тогда, когда Вольдеморта охватывают особо сильные эмоции, – подтвердил Гарри, как всегда, не обращая внимания на исказившиеся от ужаса лица друзей. – Вполне возможно, что именно в то время, когда я был у Кхембридж, Вольдеморт вдруг страшно разозлился или, ну я не знаю, ещё что-нибудь.
–
Теперь, когда он возродился, шрам неизбежно должен болеть больше, – сказал Сириус.
–
Значит, ты не думаешь, что это могло быть связано с тем, что Кхембридж дотронулась до меня? – спросил Гарри.
–
Сомневаюсь, – ответил Сириус. – Мне известна её репутация, и я уверен, что она не входит в число Упивающихся Смертью…
–
Хотя по злобности вполне заслуживает такого звания, – мрачно изрёк Гарри. Рон и Гермиона согласно закивали.
–
Пусть так, но мир делится не только на хороших людей и Упивающихся Смертью, – криво усмехнулся Сириус. – Впрочем, она и правда та ещё мерзавка… Слышали бы вы, что говорит о ней Рем.
–
Люпин с ней знаком? – быстро спросил Гарри, вспомнив замечание об «опасных метисах», которое Кхембридж отпустила на первом уроке
–
Нет, – ответил Сириус, – но два года назад она протолкнула кое-какие антиоборотневые указы, из-за которых он теперь не может найти работу.

Гарри вспомнил донельзя истрёпанную одежду Люпина и тут же возненавидел Кхембридж в два раза сильнее.
–
А что, собственно, она имеет против оборотней? – с вызовом спросила Гермиона.
–
Думаю, она их боится, – возмущение Гермионы вызвало у Сириуса улыбку. – По-моему, она вообще глубоко ненавидит всех тех, кто является человеком только наполовину. В прошлом году она устроила целую кампанию против русалидов, предлагала отловить их всех и окольцевать. Подумать только – тратить столько сил на русалидов, когда на свободе бегает такое дрянцо как Шкверчок…

Рон засмеялся, но у Гермионы сделался расстроенный вид.
–
Сириус! – укоризненно воскликнула она. – Вот честное слово, если бы ты хоть немного постарался, то Шкверчок стал бы гораздо лучше. В конце концов, ты единственный из семьи, кто у него остался, а профессор Думбльдор сказал…
–
Ну его, лучше скажите, чем вы с этой Кхембридж занимаетесь на уроках? – перебил Сириус. – Она вас учит истреблять метисов?
–
Нет, – ответил Гарри, не обращая внимания на выражение лица Гермионы, недовольной тем, что ей не дали выступить в защиту Шкверчка.