–
Ты как? – спросила Джинни у Рона. Тот смотрел в миску на остатки молока из-под хлопьев с таким видом, будто хотел в них утопиться.
–
Немного нервничает, – ответил Гарри.
–
Это очень хорошо. Я всегда говорю: перед экзаменами обязательно надо как следует поволноваться, – с чувством сказала Гермиона.
–
Привет, – произнёс за их спинами загадочный, сонный голос; это от стола «Равенкло» подплыла Луна Лавгуд. Все уставились на неё; кое-кто открыто смеялся и показывал пальцами – Луна нахлобучила на голову шляпу, представлявшую собой львиную голову в натуральную величину.
–
Я болею за «Гриффиндор», – и Луна показала на шляпу, хотя всё и так было понятно. – Смотрите, что она умеет…
Луна постучала по шляпе волшебной палочкой. Лев широко открыл рот и издал очень натуральный рык. Сидевшие поблизости испуганно вздрогнули.
–
Здорово, да? – радостно воскликнула Луна. – Вообще-то я хотела сделать, чтобы он съедал слизеринскую змею, да времени не было. В любом случае… Удачи тебе, Рональд!
Луна уплыла. Не успели ребята прийти в себя от потрясения, вызванного шляпой, как к ним подбежали Ангелина, Кэтти и Алисия, брови которой стараниями мадам Помфри вернулись в нормальное состояние.
–
Как только позавтракаете, – сказала Ангелина, – идите прямо на стадион. Надо посмотреть, какие условия, и переодеться.
–
Мы скоро, – заверил Гарри, – вот только Рон поест...
Но через десять минут стало ясно, что Рон не может не только есть, но даже глотать, и Гарри счёл, что лучше пойти на стадион. Они встали из-за стола. Гермиона тоже поднялась и, взяв Гарри за руку, отвела его в сторонку.
–
Постарайся, чтобы Рон не увидел слизеринских значков, – озабоченно шепнула она.
Гарри вопросительно на неё посмотрел, но она лишь предупреждающе мотнула головой: к ним на негнущихся ногах подошёл Рон, потерянный и несчастный.
–
Удачи, Рон, – пожелала Гермиона, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щёку. – Тебе тоже, Гарри…
По дороге к выходу из Большого зала Рон, казалось, постепенно приходил в чувство. Он недоумённо держался за щеку и словно не мог понять, что произошло. Рон так волновался, что ничего не замечал, но Гарри, оказавшись у слизеринского стола, бросил любопытный взгляд на значки-короны и на этот раз сумел прочесть надпись:
«Уэсли – наш Король»
С неприятным чувством, что такой лозунг не сулит ничего хорошего, Гарри побыстрее прогнал Рона через вестибюль и вывел на улицу, на ледяной холод.
Они быстро зашагали вниз по склону к квидишному полю. Заиндевевшая трава хрустела под ногами. Ветра не было; небеса, как всегда в последнее время, сияли перламутровой белизной – а значит, при хорошей видимости солнце не будет слепить глаза. Гарри попытался ободрить этим Рона, но не был уверен, что тот слышал его слова.
Ангелина уже переоделась и, когда они вошли в раздевалку, беседовала с остальными игроками. Гарри и Рон надели форму (Рон в течение нескольких минут пытался натянуть её задом наперёд, пока Алисия не пожалела его и не подошла помочь), сели и стали слушать наставления Ангелины. Снаружи всё громче шумели голоса – на стадионе собирались болельщики.
–
Я узнала, кто всё-таки будет играть у слизеринцев, – заглянув в пергамент, сообщила Ангелина. – Прошлогодние Отбивалы, Деррик и Боул, ушли, и Монтегю, вместо того, чтобы заменить их игроками, которые умеют нормально летать, естественно, взял каких-то громил. Фамилии – Краббе и Гойл. Я про них почти ничего не знаю…
–
Зато мы знаем, – хором сказали Гарри и Рон.
–
С виду они не очень… вряд ли способны отличить один конец метлы от другого, – Ангелина убрала пергамент в карман, – впрочем, что касается Деррика и Боула, то меня всегда удивляло, как они находят дорогу на стадион без указателей.
–
Краббе и Гойл – не лучше, – заверил Гарри.
С улицы доносился топот множества ног – школьники взбирались на зрительские трибуны – и пение, правда, разобрать слова было невозможно. Гарри начал нервничать, но он понимал, что его волнение – ничто по сравнению с состоянием Рона. Бедняга, с абсолютно серым лицом, держался за живот и, крепко сжав зубы, смотрел прямо перед собой.
–
Пора, – глухим голосом объявила Ангелина, поглядев на часы. – Ребята, пошли… Ни пуха.
Все встали, взяли на плечи мётлы и гурьбой вышли из раздевалки на яркий солнечный свет. Их встретила какофония звуков, среди которых, несмотря на приветственные крики, вопли и свист, явственно слышалось пение.
Команда «Слизерина» уже дожидалась их. На всех были серебряные значки в форме короны. Новый капитан слизеринцев, Монтегю, сложением очень походил на Дудли Дурслея, его массивные предплечья напоминали поросшие волосом окорока. За спиной Монтегю, почти такие же огромные, как и он сам, маячили Краббе и Гойл. Они глупо щурились на солнце и размахивали новыми клюшками.