Что же касается гоблина и кентавра, то они, независимо от своих душевных качеств, ни за что не стали бы смотреть на колдунов с такой слюнявой слащавостью. Убедительным выглядело лишь подобострастное раболепие домового эльфа. Усмехнувшись при мысли о том, что сказала бы Гермиона, если бы увидела эту статую, Гарри, развязав тесёмки, вывернул в фонтан не десять галлеонов, как собирался, а всё содержимое кошелька.

*
–
Я так и знал! – заорал Рон, ударяя кулаком по воздуху. – Как всегда, пронесло!
–
Куда бы они делись, - сказала Гермиона. Когда Гарри только вошёл в кухню, она пребывала в полуобморочном состоянии, а теперь дрожащей рукой прикрывала глаза. - У них ничего против тебя не было, ничего.
–
Зачем же смотреть на меня с таким облегчением, если вы и так были уверены, что пронесёт? – улыбнулся Гарри.

Миссис Уэсли вытерла лицо фартуком, а Фред, Джордж и Джинни сорвались с места в дикарском танце, распевая речетативом:
–
Пронесло, пронесло, пронесло…
–
Тихо! Успокойтесь! – прикрикнул мистер Уэсли, хотя и он тоже улыбался. – Кстати, Сириус, в министерстве мы встретили Люциуса Малфоя…
–
Что?! – вскинулся Сириус.
–
Пронесло, пронесло, пронесло…
–
Хватит, вы трое! Да-да, мы застали его с Фуджем на девятом этаже. Они разговаривали, а потом вместе отправились в кабинет Корнелиуса. Думбльдор должен об этом знать.
–
Да, – согласился Сириус. – Мы ему передадим, не беспокойся.
–
Вот и хорошо. А то мне надо спешить – в Бетнель Грин меня ждёт страдающий рвотой унитаз. Молли, я задержусь, я должен прикрыть Бомс, но к ужину, скорее всего, будет Кинсли…
–
Пронесло, пронесло, пронесло…
–
Фред – Джордж – Джинни! Замолчите! – крикнула миссис Уэсли. Мистер Уэсли в это время вышел из кухни. – Гарри, дорогой, садись скорее, поешь, ты ведь совсем не завтракал.

Рон с Гермионой уселись напротив него, такие счастливые, какими Гарри ни разу не видел их за всё время пребывания на площади Мракэнтлен. Пьянящая радость, угасшая было после встречи с Люциусом Малфоем, снова наполнила душу Гарри; угрюмый дом показался ему теплым и приветливым, а вездесущий Шкверчок, сунувший в дверь свиное рыльце, – не таким уж и уродливым.
–
Ясное дело: они поняли, что Думбльдор на твоей стороне, и не посмели тебя обвинить, – радостно сказал Рон, щедро накладывая на тарелки картофельное пюре.
–
Да, он меня спас, - согласился Гарри. Ему очень хотелось добавить: «Хорошо бы он ещё поговорил со мной. Или хотя бы посмотрел на меня», но это прозвучало бы неблагодарно и, хуже того, по-детски.

Стоило ему это подумать, как шрам заболел с такой силой, что он непроизвольно схватился за лоб.
–
Что такое? – встревожилась Гермиона.
–
Шрам, - еле выговорил Гарри. – Но это ничего… это теперь всё время…

Остальные ничего не заметили; все были заняты едой и ликованием по поводу счастливого избавления Гарри. Фред, Джордж и Джинни продолжали петь. Гермиона выглядела крайне обеспокоенной, но не успела ничего сказать, потому что в это время Рон счастливым голосом воскликнул:
–
Спорим, сегодня здесь появится Думбльдор! Должен же он с нами отпраздновать!
–
Нет, Рон, не думаю, что он сумеет выбраться, – возразила миссис Уэсли, ставя перед Гарри гиганское блюдо с жареной курицей. – Он сейчас очень-очень занят.
–
ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО, ПРОНЕСЛО…
–
Да замолчите вы когда-нибудь?! – взревела миссис Уэсли.
*

В течение нескольких следующих дней Гарри постепенно начал осознавать, что в доме № 12 по площади Мракэнтлен есть человек, который не слишком рад его возвращению в «Хогварц». Этим человеком был Сириус. В первый момент, услышав радостное известие, Сириус очень успешно изобразил радость: долго жал Гарри руку, сиял и улыбался вместе со всеми. Но, чем больше проходило времени, тем сильнее он мрачнел, с каждым днём становясь всё угрюмее, почти ни с кем, даже с Гарри, не разговаривал и всё чаще запирался наверху, в спальне матери, с Конькуром.
–
Только не вздумай чувствовать себя виноватым! – сурово сказала Гермиона после того, как Гарри поделился с нею и с Роном своими переживаниями. После слушания прошла уже почти неделя, и сейчас они были заняты тем, что отскребали от грязи шкаф на третьем этаже. – Твоё место в «Хогварце», и Сириус это прекрасно знает. По моему мнению, в данном случае он проявляет эгоизм.
–
Ну, это уж чересчур, Гермиона, – возразил Рон, с сосредоточенным видом отчищавший с пальца упрямый кусок плесени, - тебе бы тоже не понравилось сидеть здесь в одиночестве.
–
В каком одиночестве? – воскликнула Гермиона. – А Орден Феникса? Просто он надеялся, что Гарри тоже будет здесь жить.
–
Вряд ли, - сказал Гарри, выжимая тряпку. – Когда я спросил, можно ли мне будет жить с ним, он ничего толком не ответил.
–
Это потому, что он не хотел себя обнадёживать, - мудро изрекла Гермиона.