Улыбка на лице профессора Кхембридж стала шире.
–
Разумеется, – сладко произнесла она, делая новую запись. – Что ж. Надеюсь, вы могли бы что-нибудь мне предсказать? Будьте так любезны. – Не переставая улыбаться, Кхембридж вопросительно подняла глаза на Трелани.

Профессор Трелани вся словно одервенела, не в силах поверить своим ушам.
–
Я вас не понимаю, – сказала она, конвульсивно хватаясь за шали на тощей шее.
–
Я попросила вас что-нибудь мне предсказать, – очень отчётливо повторила профессор Кхембридж.

Теперь уже не только Гарри и Рон, а весь класс осторожно, из-за учебников, слушал разговор двух преподавательниц, при этом большинство зачарованно смотрело на профессора Трелани. Та, зашелестев бусами и браслетами, гордо выпрямилась в полный рост.
–
Видения не приходят по команде! – негодующе воскликнула она.
–
Понятно, – мягко произнесла профессор Кхембридж, вновь что-то записывая.
–
Я… но… но… подождите! – неожиданно вскричала профессор Трелани. Она пыталась говорить с загробными, мистическими интонациями, но, к сожалению, гневная дрожь в голосе изрядно портила впечатление. – Я… кажется, я действительно что-то вижу… что-то, относящееся к вам… о, я чувствую что-то… тёмное… какую-то беду…

Профессор Трелани наставила на Кхембридж трясущийся палец. Та, подняв брови, продолжала ласково улыбаться.
–
Боюсь… Боюсь, вам угрожает смертельная опасность! – драматическим шёпотом закончила профессор Трелани.

Возникла пауза. Профессор Кхембридж смерила профессора Трелани равнодушным взглядом.
–
Понятно, – негромко сказала она и зацарапала в блокноте. – Что же, если это всё, что вы можете…

Она отвернулась. Трелани, тяжело дыша, застыла на месте. Гарри переглянулся с Роном и понял, что они оба думают об одном и том же: да, профессор Трелани глупая и нелепая старуха, но они всецело на её стороне, потому что до смерти ненавидят Кхембридж, – и эти мысли владели друзьями в продолжение нескольких секунд, пока прорицательница внезапно не напустилась на них.
–
Итак? – нехарактерным для неё быстрым движением профессор Трелани щёлкнула длинными пальцами перед их носами. – Дайте-ка мне взглянуть на ваши дневники.

К тому времени, как Трелани закончила громогласно толковать сны Гарри, – каждый из которых, даже тот, где он ел овсянку, предвещал его трагическую и весьма скорую кончину, – он уже не испытывал к ней никакого сострадания. Профессор Кхембридж всё это время стояла чуть поодаль и делала записи в блокноте. Когда зазвонил колокол, она первой спустилась по серебряной лесенке, а через десять минут уже встречала ребят в кабинете защиты от сил зла.

Когда они вошли в кабинет, она, улыбаясь собственным мыслям, что-то напевала про себя. Пока все доставали «Теорию защитной магии», Гарри и Рон поведали вернувшейся с арифмантики Гермионе обо всём, что случилось на прорицаниях, но, раньше чем она успела что-то сказать, профессор Кхембридж призвала класс к порядку. Воцарилась тишина.
–
Убрали палочки, – улыбаясь, велела Кхембридж. Оптимисты, решившие всё-таки достать волшебные палочки, грустно спрятали их обратно в рюкзаки. – На прошлом уроке мы закончили изучение первой главы. Сейчас я прошу вас открыть учебник на странице девятнадцать и начать читать главу вторую, «Основные защитные теории и их происхождение». Объяснения не потребуются.

Продолжая самодовольно улыбаться, она уселась за свой стол. Класс дружно вздохнул и открыл учебник на странице девятнадцать. Гарри без особого интереса подумал, хватит ли в этой книге глав на весь год, и собирался уже проверить оглавление, когда вдруг заметил, что Гермиона опять подняла руку.

Профессор Кхембридж тоже это заметила. Более того, оказалось, что для такого случая она выработала специальную тактику. Она не стала делать вид, будто не замечает вытянутой руки. Вместо этого она поднялась из-за стола, подошла к Гермионе, склонилась к ней и тихо-тихо, чтобы не мешать остальным, прошептала:
–
Что на этот раз, мисс Грэнжер?
–
Я уже читала вторую главу, – сказала Гермиона.
–
Читайте третью.
–
Её я тоже уже читала. Я прочла всю книгу.

Профессор Кхембридж удивлённо моргнула, но сумела сохранить самообладание.
–
Тогда, полагаю, вы сможете пересказать, что говорит Уиляйл о контрпорче в главе пятнадцать.
–
Он утверждает, что это название неверное, – ни на секунду не задумавшись, ответила Гермиона. – И говорит, что люди называют порчу «контрпорчей» в тех случаях, когда хотят оправдать её применение.

Профессор Кхембридж подняла брови, и Гарри понял, что она, против собственной воли, поражена выдающимися способностями Гермионы.
–
Но я не согласна, – продолжала Гермиона.

Брови профессора Кхембридж поднялись выше, а её взгляд стал заметно холоднее.
–
Не согласны? – переспросила она.
–
Нет, – Гермиона, в отличие от Кхембридж, говорила ясным, чётким, далеко разносящимся голосом, и сумела привлечь внимание всего класса.