Алисия скрылась за дверью последней, и Рон тут же спросил:
–
В чём дело? Опять шрам?

Гарри кивнул.
–
Но… – Рон с испуганным видом подошёл к окну и уставился на дождь, – ведь… он не может быть рядом, нет?
–
Нет, – Гарри опустился на скамейку и потёр лоб. – Он за много миль отсюда. Шрам болит, потому что… он… страшно зол.

Гарри совершенно не собирался этого говорить и услышал собственные слова будто бы со стороны, словно их произнёс кто-то посторонний. В то же время он твёрдо знал, что это – правда. Он не понимал, откуда это ему известно, но нисколько не сомневался: Вольдеморт, где бы он ни был и что бы ни делал, кипит от ярости, причём с каждой минутой его ярость только усиливается.
–
Ты что, его видел? – в ужасе спросил Рон. – У тебя… было видение? Или что?

Гарри сидел не шевелясь и глядел себе под ноги. Он старался пустить мысли на самотёк, расслабиться после пережитой боли.

Перед ним с шумом пронеслись какие-то тени, раздались голоса…
–
Ему нужно, чтобы что-то было сделано, а дело продвигается медленно, – сказал Гарри и опять, услышав эти слова из собственных уст, очень удивился, но твёрдо знал, что это правда.
–
Но… откуда ты знаешь? – пролепетал Рон.

Гарри покачал головой, закрыл лицо руками и надавил на глаза ладонями. Под веками ярко сверкнули звёзды. Он почувствовал, что Рон сел рядом, ощутил его взгляд.
–
В кабинете Кхембридж было то же самое, да? – сдавленно заговорил Рон. – Когда у тебя заболел шрам? Сам-Знаешь-Кто тогда тоже злился?

Гарри покачал головой.
–
А что же?

Гарри стал вспоминать. Он посмотрел Кхембридж в лицо… шрам заболел… а в животе возникло странное ощущение… непонятное, замирающее чувство… чувство счастья … конечно, тогда он не понял, что это именно счастье, ведь ему было так плохо…
–
Тогда он, наоборот, чему-то радовался, – сказал в конце концов Гарри. – Очень сильно. Он ждал… чего-то хорошего. А в ночь перед началом учебного года, – Гарри стал припоминать подробности той ночи, когда шрам заболел в спальне на площади Мракэнтлен, – он был разъярён…

Он повернулся к Рону. Тот круглыми глазами смотрел на Гарри.
–
Да, друг, тебе пора заменять Трелани, – с благоговейным восхищением промолвил он.
–
Я же не пророчествую, – возразил Гарри.
–
Нет, но… знаешь, что ты делаешь? – в голосе Рона звучали одновременно и страх и восхищение. – Ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!
–
Нет, – снова возразил Гарри, покачав головой. – Это не мысли, а скорее… настроение, наверное. Передо мной что-то мелькает, и я понимаю, в каком он настроении. Думбльдор говорил, что и в прошлом году происходило нечто подобное. Он сказал, что я чувствую, когда Вольдеморт рядом, или когда он в особенно плохом настроении. А теперь, похоже, я чувствую и то, когда ему хорошо…

Оба замолчали. Стены раздевалки сотрясались от дождя и ветра.
–
Ты должен кому-то об этом рассказать, – произнёс Рон.
–
В прошлый раз я говорил Сириусу.
–
Значит, расскажи и в этот раз!
–
А как? Я не могу! – мрачно ответил Гарри. – Забыл, что ли: и очаги и совы – всё под контролем Кхембридж.
–
Тогда расскажи Думбльдору.
–
Он и так знает, – буркнул Гарри. Он встал со скамейки, снял с крючка плащ и накинул его на плечи. – Какой смысл сто раз говорить об одном и том же.

Рон, застёгивая свой плащ, задумчиво посмотрел на Гарри.
–
А по-моему, Думбльдор должен об этом знать, – проговорил он.

Гарри пожал плечами.
–
Пойдём… Нам ещё замолчары отрабатывать.

Они молча зашагали по тёмному двору, поскальзываясь и спотыкаясь на расползающейся под ногами траве. Гарри напряжённо думал. Что так нужно Вольдеморту? Что происходит медленнее, чем ему бы хотелось?

«…у него есть и другие цели … их он может достичь без всякого шума… кое-что, что можно только украсть… скажем так, оружие. Нечто, чего у него не было в прошлый раз».

С головой погрузившись в школьную жизнь, в борьбу с Кхембридж и несправедливостью действий министерства, Гарри совершенно позабыл об услышанных когда-то словах. Но теперь он вспомнил о них и задумался… Если Вольдеморту не удаётся добраться до этого самого оружия – неважно, что это такое – его гнев вполне понятен. Видимо, Орден препятствует Вольдеморту, не даёт заполучить оружие? Где оно хранится? У кого оно сейчас?
–
Мимбулюс мимбльтония, – голос Рона вывел Гарри из забытья как раз вовремя, и он через дыру за портретом вскарабкался в общую гостиную.

Гермиона, как оказалось, ушла спать рано. Косолапсус валялся в кресле. На столике у камина было разложено множество узловатых шапочек. Гарри был рад, что Гермионы нет; он не чувствовал в себе сил снова говорить о боли в шраме и выслушивать советы сообщить обо всём Думбльдору. Рон то и дело бросал на него обеспокоенные взгляды, но Гарри решительно достал учебник по зельям и принялся за сочинение.