Гарри обернулся и увидел трусящего по коридору Невилля. – Знаешь, что это? То, что я наконец-то смогу запомнить!… – Он помахал своим низеньким кактусом. – Мимбулюс мимблетония!
–
Правильно, – сказала Толстая Тётя, и портрет открылся, обнаружив за собой круглую дыру в стене, куда и полезли Гарри с Невиллем.

Гриффиндорская гостиная – уютная, круглая комната, заставленная ветхими мягкими креслами и старыми шаткими столиками – встретила их как всегда приветливо. В очаге весело потрескивал огонь, у которого, перед тем, как подняться в спальни, грели руки несколько человек; а с другой стороны Фред с Джорджем вешали на доску какое-то объявление. Гарри помахал всем на прощание и направился прямиком в спальню, у него не было настроения с кем-либо разговаривать. Невилль пошёл за ним.

Дин Томас и Симус Финниган добрались до спальни первыми и сейчас были заняты тем, что развешивали по стенам возле своих кроватей плакаты и фотографии. Когда Гарри распахнул дверь, они разговаривали, но, увидев его, тут же замолчали. У Гарри одна за другой возникли две мысли: первая – о том, что Дин с Симусом, очевидно, говорили о нём, а вторая – что у него, очевидно, стремительно развивается паранойя.
–
Привет, – сказал он, подходя к своему сундуку и открывая его.
–
Привет, Гарри, – поздоровался Дин, надевавший в это время пижаму вестхэмских цветов. – Как каникулы?
–
Неплохо, – пробормотал Гарри. На рассказ о его каникулах ушла бы целая ночь, а он не чувствовал в себе сил ни на что подобное. – А у тебя?
–
Нормально, – хмыкнул Дин. – Во всяком случае, лучше, чем у Симуса.
–
А что такое? – бережно поставив мимбулюс мимблетонию на прикроватную тумбочку, спросил Невилль Симуса.

Симус ответил не сразу, прежде он убедился, что его «Победоносные пустельги» повешены ровно. Потом, не поворачиваясь к Гарри, он сказал:
–
Мама не хотела, чтобы я возвращался в школу.
–
Что? – Гарри, снимавший с себя робу, застыл на месте.
–
Не хотела, чтобы я возвращался в «Хогварц».

Симус отвернулся от плаката и, по-прежнему не глядя на Гарри, достал из своего сундука пижаму.
–
Но… почему? – спросил поражённый Гарри. Ведь мама Симуса – ведьма, как же она могла опуститься до такого дурслеизма?

Симус не отвечал до тех пор, пока не застегнул пижаму на все пуговицы.
–
Думаю, – произнёс он размеренным голосом, – что… из-за тебя.
–
Что значит, из-за меня? – вскинулся Гарри.

Его сердце забилось очень-очень быстро, и он почувствовал себя так, как будто у него над головой вот-вот должно было сомкнуться что-то ужасно страшное.
–
Ну, – протянул Симус, избегая смотреть на Гарри, – она… э-э… в общем, это не только из-за тебя, но и из-за Думбльдора тоже…
–
Так она верит «Прорицательской газете»? – сообразил Гарри. – Верит, что я врун, а Думбльдор – старый осёл?

Симус наконец посмотрел прямо на него.
–
Что-то в этом духе.

Гарри промолчал. Он швырнул на тумбочку волшебную палочку, снял робу, с досадой бросил её в сундук, натянул пижаму. Как же всё надоело! Все эти взгляды и пересуды! Побывали бы они в его шкуре!.. Понимали бы, каково это… Миссис Финниган уж точно не понимает… Дура, свирепо закончил он про себя.

Он забрался в постель и потянулся, чтобы задёрнуть полог, но тут Симус сказал:
–
Слушай… А что на самом деле было, когда… Ну, ты понимаешь… С Седриком Диггори и вообще?

В голосе Симуса звучало опасливое любопытство. Дин, который рылся в сундуке в надежде отыскать тапочек, застыл в неестественной позе. Было видно, что он внимательно ловит каждый звук.
–
Зачем ты спрашиваешь об этом у меня? – огрызнулся Гарри. – Почитай «Прорицательскую газету», как делает твоя мамочка! Там написано всё, что вам положено знать.
–
Оставь в покое мою маму, – рассердился Симус.
–
С какой стати я должен оставлять в покое тех, кто называет меня лжецом? – гневно бросил Гарри.
–
Нечего так со мной разговаривать!
–
Как хочу, так и разговариваю, – отрезал Гарри. Кровь бросилась ему в голову, и он сам не заметил, как схватил с тумбочки волшебную палочку. – А если тебе страшно спать со мной в одной комнате, то иди к Макгонаголл, пусть тебя переведут… Чтобы мамуля не беспокоилась…
–
Я тебе сказал, Поттер, не трогай мою маму!
–
Что тут такое?

В дверях спальни появился Рон. Широко раскрытыми глазами он посмотрел сначала на Гарри, который стоял на коленях на кровати, направляя на Симуса волшебную палочку, а потом – на Симуса, грозно поднимавшего кулаки.
–
Он издевается над моей матерью!
–
Чего? – не поверил Рон. – Гарри не стал бы… Мы знаем твою маму, она нам понравилась…
–
Только это было раньше, до того, как она начала верить всем гадостям, которые пишет обо мне «Прорицательская»! – во весь голос проорал Гарри.
–
А, – на веснушчатом лице Рона появилось понимающее выражение.