Он оглянулся, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из учителей.
–
Что делать? То, что задумали, конечно, – тихо ответил он.
–
Я знал, что ты так скажешь, – просиял Фред и ткнул Гарри в плечо.
–
И старосты тоже? – Фред вопросительно поглядел на Рона и Гермиону.
–
Разумеется, – холодно сказала Гермиона.
–
Вон идут Эрни и Ханна Эббот, – оглянувшись через плечо, сообщил Рон. – И эти, из «Равенкло»… и Заккерайес Смит… Прыщей ни у кого не видно.

Гермиона встревожилась.
–
Ладно, прыщи, они что, идиоты, зачем они сюда идут? Хотят, чтобы нас заподозрили? Сядьте! – одними губами прошептала она, глядя на Эрни и Ханну, отчаянными жестами показывая, чтобы они вернулись за хуффльпуффский стол. – Потом! Мы – поговорим – потом!
–
Я скажу Майклу, – с раздражением бросила Джинни, поднимаясь из-за стола, – ну что за болван, честное слово…

Она поспешила к столу «Равенкло», а Гарри проследил за ней глазами. Чу сидела не очень далеко и разговаривала с кудрявой подружкой, с которой приходила в «Башку борова». Что, если она испугается указа и решит не посещать собрания?

Впрочем, во всей полноте смысл указа дошёл до ребят только тогда, когда они уже собрались уходить на историю магии, а к ним, с самым несчастным видом, подбежала Ангелина.
–
Гарри! Рон!
–
Всё нормально, – тихо сказал Гарри, когда она подошла достаточно близко, – мы всё равно будем…
–
Вы что, не понимаете? Это же и к квидишу относится! – перебила Ангелина. – Теперь надо идти просить разрешение на возобновление деятельности гриффиндорской команды!
–
Что? – вскричал Гарри.
–
Не может быть, – ужаснулся Рон.
–
Вы же читали указ, команды там тоже упомянуты! Поэтому, Гарри… Умоляю… Пожалуйста, пожалуйста, когда будешь разговаривать с Кхембридж, не выходи из себя, а то она не разрешит нам играть!
–
Ладно, ладно, – поторопился заверить Гарри – Ангелина была близка к истерике. – Не бойся, я буду хорошо себя вести…

Они отправились на урок. Рон хмуро сказал:
–
Спорим, Кхембридж придёт на историю магии. Она же ещё не проверяла Биннза… Спорю на что хотите, она уже там…

Но Рон ошибался; в классе не было никого из учителей, кроме самого Биннза. Он парил в дюйме над своим креслом, готовый продолжить нуднейшее повествование о войнах с гигантами. Гарри даже не пытался его слушать, а скучающе рисовал на пергаменте всякие закорючки, не обращая внимания на частые, гневные взгляды (а иногда и тычки) Гермионы. Наконец, больно получив под рёбра, Гарри сердито вскинулся.
–
Ну чего?

Гермиона молча указала на окно. Гарри обернулся. За стеклом, на узком подоконнике, сидела Хедвига. К лапке у неё было привязано письмо. Гарри удивился: завтрак только что кончился, почему же она не доставила письмо в положенное время? Многие в классе тоже заметили сову.
–
Ой, мне она так нравится, такая прелесть, – донёсся до Гарри вздох Лаванды, адресованный Парватти.

Он посмотрел на профессора Биннза. Тот продолжал безмятежно читать свои записи, как обычно, не замечая, что его никто не слушает. Гарри тихонько соскользнул с места, пригнулся и вдоль ряда быстро пробежал к окну, аккуратно отодвинул задвижку и медленно открыл створку.

Он думал, что Хедвига дождётся, пока он снимет письмо, и улетит в совяльню, но, как только окно отворилось достаточно широко, сова, горестно ухая, впрыгнула в комнату. Гарри, испуганно покосившись на Биннза, закрыл окно, снова пригнулся и, с Хедвигой на плече, поспешно пробрался к своему месту. Потом он сел, пересадил сову к себе на колени и потянулся за письмом.

И лишь тогда заметил, что перья птицы странно взъерошены, некоторые погнуты, а одно крыло она держит как-то неловко.
–
Она ранена! – прошептал Гарри, наклоняясь к Хедвиге. Гермиона и Рон склонились к нему, Гермиона даже отложила перо. – Смотрите… у неё что-то с крылом…

Хедвига дрожала; когда Гарри попытался дотронуться до повреждённого крыла, она дёрнулась, так что все перья встали дыбом, и бросила на Гарри обиженный взгляд.
–
Профессор Биннз, – громко сказал Гарри, и все повернулись к нему. – Я плохо себя чувствую.

Профессор Биннз, как всегда, донельзя потрясённый тем обстоятельством, что в классе полно каких-то детей, поднял глаза от конспекта.
–
Плохо себя чувствуете? – будто не понимая смысла этих слов, повторил он.
–
Очень плохо, – решительно подтвердил Гарри, поднимаясь из-за парты. Хедвигу он прятал за спиной. – Кажется, мне надо в больницу.
–
Да, – сказал профессор Биннз. Заявление Гарри явно застигло его врасплох. – Да… в больницу… что ж, идите, Перкинс…

Едва оказавшись за дверью, Гарри снова посадил Хедвигу на плечо и торопливо зашагал по коридору. Отойдя на порядочное расстояние от кабинета Биннза, он на секунду остановился подумать. Кто может вылечить сову? Естественно, первым делом он подумал об Огриде, но, раз Огрида нет, остаётся одно: обратиться к профессору Грубль-Планк.