–
Совершенно верно, – ответила профессор Грубль-Планк. Она стояла, заложив руки за спину и покачиваясь на каблуках. – Я заменяю профессора Огрида.

Гарри, Рон и Гермиона обменялись напряжёнными взглядами. Малфой шептался с Краббе и Гойлом; ясно было, что он только и ждёт повода сказать представительнице министерства какую-нибудь гадость об Огриде.
–
Хм-м-м, – профессор Кхембридж понизила голос. – Интересно… Знаете, директор проявляет странное нежелание обсуждать эту тему. Может быть, вы проинформируете меня о причинах, которыми вызвано столь длительное отсутствие профессора Огрида?

Гарри увидел, что Малфой поднял загоревшиеся от любопытства глаза на Кхембридж и Грубль-Планк.
–
Боюсь, что не смогу, – беззаботно отозвалась профессор Грубль-Планк. – Мне известно ничуть не больше, чем вам. Думбльдор прислал мне сову, спросил, не хотела бы я пару недель попреподавать. Я согласилась. Вот и всё, что я знаю. Э-м… я могу начинать занятие?
–
Да, пожалуйста, – сказала профессор Кхембридж, старательно водя пером по пергаменту.

На этом уроке Кхембридж избрала иную тактику поведения. Она расхаживала между учениками и задавала вопросы о различных магических существах. Большинство отвечало хорошо, отчего у Гарри чуточку улучшилось настроение: по крайней мере, к Огриду придраться не за что.
–
Скажите, – профессор Кхембридж, долго пытавшая Дина Томаса, повернулась к профессору Грубль-Планк, – как вы, временный преподаватель, – иными словами, объективный сторонний наблюдатель, – оцениваете работу «Хогварца»? По вашему мнению, вы получаете от администрации школы необходимую поддержку?
–
О да, Думбльдор превосходный директор, – с чувством ответила профессор Грубль-Планк. – Мне всё здесь очень нравится, работа школы организована просто прекрасно.

Кхембридж, всем своим видом выразив вежливое недоверие, что-то царапнула в блокноте и продолжила:
–
А какой материал вы предполагаете давать в этом году – при условии, разумеется, что профессор Огрид не вернётся?
–
Думаю, прежде всего нужно изучить тех существ, которые чаще всего попадаются на экзаменах на С.О.В.У., – сказала профессор Грубль-Планк. – Собственно, их осталось совсем немного – единорогов и нюхлей они прошли, поэтому мы перейдём к замыкарлам и рюхлям. Кроме того, я хочу их научить распознавать хрупов и сварлей…
–
Насколько я вижу, вы знаете свой предмет, – перебила профессор Кхембридж и, судя по движению её руки, поставила в блокноте галочку. Гарри очень не понравилось, как она подчеркнула слово «вы». Ещё меньше понравился ему вопрос, который она тут же задала Гойлу:
–
Мне говорили, что в этом классе среди учеников бывали несчастные случаи?

Гойл глупо ухмыльнулся. Малфой поспешил ответить вместо него:
–
Да, со мной. Меня поранил гиппогриф.
–
Гиппогриф? – переспросила профессор Кхембридж, бешено строча в блокноте.
–
Всё потому, что он не слушал объяснений Огрида! – сердито выкрикнул Гарри.

Рон с Гермионой дружно застонали. Профессор Кхембридж медленно повернула голову к Гарри.
–
Думаю, мы прибавим к вашему наказанию ещё один денёчек, – негромко проговорила она. – Что же, профессор Грубль-Планк, большое спасибо, кажется, я узнала всё, что хотела. Через десять дней вы получите уведомление о результатах инспекции.
–
Отлично, – сказала профессор Грубль-Планк, и Кхембридж вверх по склону отправилась к замку.
*

В тот вечер Гарри ушёл от Кхембридж уже заполночь. Рука кровоточила так сильно, что на шарфе, которым Гарри её обмотал, проступили пятна. Гарри никак не думал застать кого-нибудь в такое время в общей гостиной, но оказалось, что там его дожидаются Рон и Гермиона. Гарри очень обрадовался – тем более, что Гермиона не стала читать морали, а наоборот, пожалела его.
–
Вот, – она озабоченно подтолкнула к нему небольшую миску с жёлтой жидкостью, – опусти сюда руку. Это маринад из-под щупальцев горегубки, он должен помочь.

Гарри окунул истекавшую кровью, пульсировавшую от боли руку в миску и мгновенно почувствовал облегчение. Косолапсус, громко мурлыкая, потёрся об его ноги, вскочил к нему на колени и улёгся там.
–
Спасибо, – благодарно сказал Гарри, левой рукой почёсывая Косолапсуса за ушами.
–
А я всё равно считаю, что ты должен пожаловаться, – буркнул Рон.
–
Нет, – непреклонно мотнул головой Гарри.
–
Если бы Макгонаголл про это узнала, она бы с ума сошла…
–
Очень может быть, – равнодушно проговорил Гарри. – Но… сколько, по-твоему, времени потребуется Кхембридж, чтобы издать новый декрет – о том, что всякий, кто жалуется на главного инспектора, подлежит немедленному исключению из школы?

Рон хотел возразить и уже открыл было рот, но, не найдя аргументов, закрыл его, признав тем самым своё поражение.
–
Она ужасная женщина, – очень тихо сказала Гермиона. – Ужасная. Знаешь, когда ты вошёл, я как раз говорила Рону… с ней надо что-то делать.