– Ладно, я пошёл спать. Спокойной всем ночи.

Народ стал расходиться, продолжая обсуждать случившееся.
–
По крайней мере, Огрида не забрали в Азкабан, – сказал Рон. – Теперь он, наверно, отправится к Думбльдору, как думаете?
–
Думаю, да, – Гермиона была на грани истерики. – Это просто ужасно! Я так надеялась, что вернётся Думбльдор, а вместо этого мы остались без Огрида!

Они кое-как дотащились до гриффиндорской башни. В гостиной было полно народу. Шум во дворе разбудил нескольких ребят, а те поспешили поднять своих товарищей. Симус и Дин, вернувшиеся чуть раньше Гарри, Рона и Гермионы, рассказывали об увиденном.
–
Но зачем увольнять Огрида сейчас? – Ангелина Джонсон непонимающе помотала головой. – Он же не Трелани, а в этом году вообще преподаёт намного лучше!
–
Кхембридж ненавидит полукровок, – Гермиона без сил опустилась в кресло. – И всегда хотела выжить Огрида.
–
А потом, она думала, что это он подбрасывает нюхлей, – вставила Кэтти Белл.
–
Проклятье, – Ли Джордан прикрыл рот ладонью. – Это ведь я! Фред с Джорджем оставили парочку, ну, я их ей и переправлял через окошечко.
–
Она бы его уволила в любом случае, – сказал Дин. – Ведь Огрид человек Думбльдора.
–
Это правда, – Гарри сел рядом с Гермионой.
–
Надеюсь, с профессором Макгонаголл всё будет хорошо, – со слезами в голосе прошептала Лаванда.
–
Её отнесли в замок, мы видели из спальни, – доложил Колин Криви. – Но вид у неё не очень.
–
Мадам Помфри её вылечит, – твёрдо заявила Алисия Спиннет. – До сих пор она всегда всех вылечивала.

Около четырёх утра все наконец разошлись. Но у Гарри сна не было ни в одном глазу; его преследовали воспоминания об Огриде, исчезающем в темноте. Гарри изнывал от ненависти к Кхембридж и никак не мог придумать для неё достойного наказания. Впрочем, предложение Рона бросить негодяйку на съедение взрывастым драклам достойно рассмотрения... Гарри уснул, измышляя изощрённые казни, и встал через три часа совершенно не отдохнувшим.

Последний экзамен, история магии, был назначен на вторую половину дня. После завтрака Гарри ужасно захотелось лечь и немного поспать, но он ещё раньше запланировал с утра кое-что повторить, а потому сидел у окна гостиной, подпирая голову руками, и, из последних сил тараща глаза, читал одолженные у Гермионы конспекты – стопку бумаг в три с половиной фута высотой.

Пятиклассники вошли в Большой зал в два часа пополудни и расселись по местам. На столах лицом вниз лежали экзаменационые билеты. Гарри был абсолютно без сил и мечтал только об одном – чтобы всё поскорее кончилось. Тогда можно будет пойти и лечь спать, а завтра – полная свобода, и они с Роном отправятся на стадион… и он полетает на Роновой метле…
–
Откройте билеты, – сказала профессор Марчбэнкс и перевернула гигантские песочные часы. – Можете начинать.

Гарри бессмысленно уставился на первый вопрос. Он не сразу понял даже то, что не в состоянии уразуметь смысла; бившаяся у окна оса ужасно отвлекала своим жужжанием. Потом Гарри начал писать, медленно, вымучивая каждое слово.

Имена не вспоминались, даты путались. Четвёртый вопрос («На ваш взгляд, введение законов о пользовании волшебными палочками оказало влияние, либо поспособствовало подавлению, гоблинских восстаний восемнадцатого века?») вообще пришлось пропустить – Гарри решил, что вернётся к нему в самом конце, если останется время. С пятым вопросом («Как в 1749 году был нарушен Статут Секретности и какие меры были введены во избежание повторения инцидента?») он справился, но у него осталось неприятное ощущение, что он упустил что-то важное; кажется, в этой истории каким-то образом замешаны вампиры.

Гарри просмотрел вопросы, выискивая те, на которые точно может ответить, и на десятом его глаза загорелись: «Расскажите об обстоятельствах, вследствие которых была образована Международная Конфедерация Чародеев и объясните, почему колдуны Лихтенштейна отказались в неё вступать?»

Это я знаю, шевельнулось в вялом и каком-то обвисшем мозгу Гарри. Перед внутренним взором всплыл заголовок, написанный почерком Гермионы: «Образование Международной Конфедерации Чародеев»… Он читал это сегодня утром.

Гарри начал писать, изредка посматривая на песочные часы. Он сидел за Парватти Патил; её длинные чёрные волосы свисали поверх спинки стула. При малейшем движении Парватти в волосах вспыхивали золотые искорки, и Гарри несколько раз ловил себя на том, что внимательно в них всматривается, и тогда приходилось встряхивать головой, чтобы хоть как-то прояснить мозги.

…Первой Наиважнейшей Персоной Международной Конфедерации Чародеев стал Пьер Бонаккорд, но его назначение было опротестовано колдовской общиной Лихтенштейна, так как…

Повсюду вокруг Гарри шуршали перья, и этот звук напоминал мышиную возню. Солнце жгло затылок. Чем же несчастный Бонаккорд не угодил колдунам Лихтенштейна? Кажется, это как-то связано с троллями… Гарри снова уставился в затылок Парватти.