Гарри понял, что уплывает его последний шанс сообщить Ордену о случившемся, и крикнул:
–
Он взял Мягколапа! Они там, где оно спрятано!

Злей, уже дотронувшись до дверной ручки, замер.
–
Мягколапа? – завопила Кхембридж, шныряя загоревшимися глазками по лицам Гарри и Злея. – Что это, «Мягколап»? И что где спрятано? О чём он говорит, Злей?

Злей повернулся к Гарри с абсолютно непроницаемым лицом. Трудно сказать, понял Злей или нет, но в присутствии Кхембридж Гарри не осмеливался говорить яснее.
–
Не имею ни малейшего представления, – ледяным тоном отозвался Злей. – Поттер, если бы я хотел, чтобы мне вслед орали всякую чушь, я дал бы вам лопотальный лимонад. Кстати, Краббе, ослабь хватку. Если Длиннопопп задохнётся, на меня свалятся горы нудной писанины. Кроме того, если тебе когда-либо вздумается поступать на работу, о происшествии придётся упомянуть в твоей характеристике.

Он ушёл, громко хлопнув дверью, и оставил Гарри в ещё большем смятении, чем прежде. Злей был его последней надеждой… Гарри взглянул на Кхембридж. Похоже, она испытывала примерно то же самое; её грудь вздымалась от разочарования и ярости.
–
Очень хорошо, – сказала она и достала волшебную палочку. – Очень хорошо… Выбора нет… Дело не только в школьной дисциплине… Здесь вопрос министерской безопасности… да…. да…

Кажется, она уговаривала себя в правильности принимаемого решения. Уставившись на Гарри, она нервно топталась с ноги на ногу и, тяжело дыша, постукивала палочкой по ладони. Видя это, Гарри, оставшийся без волшебной палочки, остро ощущал свою беззащитность.
–
Вы меня вынуждаете, Поттер… Я этого не хотела, – беспокойно переминаясь, пробормотала Кхембридж, – но иногда обстоятельства оправдывают применение… уверена, министр поймёт, что у меня не было иного выхода…

Малфой жадно следил за её действиями.
–
Пыточное проклятие развяжет тебе язык, – еле слышно произнесла Кхембридж.
–
Нет! – пронзительно вскрикнула Гермиона. – Профессор Кхембридж! Это противозаконно!

Но Кхембридж и ухом не повела. Её глаза зажглись алчным, адским огнём; Гарри никогда не видел её такой. Она подняла палочку.
–
Министр будет недоволен! Профессор Кхембридж, нельзя нарушать закон! – закричала Гермиона.
–
Не узнает, так и не будет, – пробормотала Кхембридж, слегка задыхаясь и по очереди направляя палочку на различные части тела Гарри, словно не в силах выбрать, где будет больнее. – Не узнал же он, что это я приказала дементорам напасть на Поттера, но был очень рад поводу исключить мальчишку из школы.
–
Это были вы? – ахнул Гарри. – Вы подослали ко мне дементоров?
–
Надо было что-то делать, – жарко выдохнула Кхембридж, и её палочка замерла, указывая на лоб Гарри. – Всё только мямлили… надо заставить его замолчать, надо дискредитировать… одна я решилась действовать… но ты ускользнул, Поттер, да? Ничего, ничего, сегодня тебе это не удастся, сегодня не… – Глубоко вдохнув, она выкрикнула: – Крус…!
–
Нет! – надтреснуто взвизгнула Гермиона из-за Милисент Бычешейдер. – Нет!… Гарри!… Давай расскажем!
–
Ни за что! – заорал Гарри, прожигая глазами то немногое от Гермионы, что мог видеть.
–
Придётся, Гарри, она всё равно заставит, так… какой смысл?

И Гермиона разрыдалась в спину Милисент. Милисент прекратила прижимать её к стене и брезгливо отодвинулась.
–
Так-так-так! – с победным видом воскликнула Кхембридж. – Юная мисс Почемучка хочет дать ответ! Что же, девчонка, говори!
–
Эр-ми-на-нет! – промычал Рон сквозь кляп.

Джинни уставилась на Гермиону так, будто видела в первый раз. Невилль, давясь и задыхаясь, тоже смотрел на неё неверящим взглядом. Но Гарри кое-что заметил: на лице Гермионы, захлёбывавшейся рыданиями, не видно было ни единой слезинки.
–
Про… простите меня, ребята, – с трудом выговорила Гермиона. – Но… я не могу этого выносить…
–
Правильно, правильно, девочка! – Кхембридж схватила Гермиону за плечи, швырнула её в кресло, где недавно сидела сама, и наклонилась к ней. – Итак… с кем разговаривал Поттер?
–
Он, – судорожно сглотнув, сказала Гермиона в собственные ладони, – хотел поговорить с профессором Думбльдором.

Рон застыл, широко распахнув глаза; Джинни перестала топтать ногу слизеринки; и даже Луна чуточку удивилась. К счастью, эти подозрительные знаки ускользнули от Кхембридж и её прихлебателей, поскольку их внимание было полностью сосредоточено на Гермионе.
–
С Думбльдором? – чуть не задохнулась от возбуждения Кхембридж. – Так вы знаете, где он?
–
Нет… не знаем! – рыдала Гермиона. – Мы пробовали связаться с «Дырявым котлом» на Диагон-аллее, и с «Тремя мётлами», и даже с «Башкой борова»…
–
Идиотка! Думбльдора разыскивает министерство! Неужели он станет рассиживаться в пабе? – завопила Кхембридж. Каждая морщина её обвисшего лица выражала разочарование.
–
Но… нам надо было сказать ему что-то очень-очень важное! – завыла Гермиона, сильнее прижимая руки к лицу, но не от отчаяния, догадался Гарри, а чтобы скрыть странное отсутствие слёз.