Автобус, набирая скорость, полетел дальше, и…

БАМ-М.

Они покатили по заснеженному Хогсмёду. Вдалеке, на боковой улочке, промелькнула «Башка борова». Вывеска с отрубленной кабаньей головой громко скрипела на зимнем ветру. На большое ветровое стекло автобуса липли снежинки. Наконец «ГрандУлёт» остановился у ворот «Хогварца».

Люпин и Бомс помогли ребятам вынести багаж и вышли попрощаться. Гарри посмотрел вверх и увидел, что все пассажиры, прилепив носы к окнам, внимательно за ними наблюдают.
–
На территории вы будете в безопасности, – Бомс обшарила взглядом пустынную улицу. – Ну всё, учитесь на отлично!
–
Всего вам хорошего, – пожелал Люпин, по очереди пожимая всем руки. Гарри оказался последним. – Да… кстати, – Люпин понизил голос и, пользуясь тем, что остальные прощались с Бомс, сказал: – Гарри, я знаю, что ты не любишь Злея, но он прекрасный окклументор, а мы очень хотим, чтобы ты выучился защищать себя, поэтому занимайся как следует, ладно?
–
Ладно, – мрачно пообещал Гарри, заглянув в изборождённое ранними морщинами лицо Люпина. – Всё, до свидания.

Вшестером, спотыкаясь на скользкой дороге, они потащили сундуки к замку. Гермиона вслух мечтала о шапочках для эльфов, которые свяжет перед сном. У дубовых дверей Гарри оглянулся. «ГрандУлёт» исчез, и Гарри, вспомнив, что ждёт его завтра вечером, почувствовал, что хотел бы исчезнуть вместе с ним.

*

Практически весь следующий день Гарри провёл в тоскливом ожидании вечера. Утренний сдвоенный урок зельеделия не развеял его страхи – Злей был, как всегда, отвратителен. К тому же, к Гарри то и дело подходили члены Д.А. и с надеждой спрашивали, состоится ли вечером занятие – что отнюдь не способствовало улучшению настроения.
–
О следующем занятии я сообщу как обычно, – снова и снова повторял Гарри, – но сегодня не получится, у меня… э-э… дополнительные занятия по зельеделию.
–
Дополнительные занятия по зельеделию? – презрительно хмыкнул Заккерайес Смит, который поймал Гарри после обеда, в вестибюле. – Ты, видно, совсем никуда не годишься? Злей ведь не даёт дополнительных уроков?

И, нарочито бодрой походкой, Смит пошёл прочь. Рон свирепо смотрел ему вслед.
–
Колдануть его, что ли? Отсюда я ещё достану, – он поднял палочку и прицелился Смиту между лопаток.
–
Плюнь, – несчастным голосом ответил Гарри, – всё равно все будут думать именно так. Что я непроходимый болва…
–
Привет, Гарри, – произнёс нежный голосок за его спиной. Гарри обернулся и увидел Чу.
–
О, – только и смог сказать Гарри. В животе, как всегда, что-то сжалось. – Привет.
–
Гарри, мы будем в библиотеке, – решительно заявила Гермиона и, схватив Рона за локоть, поволокла его к мраморной лестнице.
–
Как провёл Рождество, хорошо? – спросила Чу.
–
Неплохо, – ответил Гарри.
–
А я – довольно тихо, – проговорила Чу и, немного смущённо, продолжила: – Слушай… ты видел объявление? На следующий месяц назначен поход в Хогсмёд.
–
Что? А. Нет, я ещё не видел доску объявлений.
–
Он будет на день святого Валентина…
–
Понятно, – сказал Гарри, недоумевая, зачем она это говорит. – Ты, наверное, хочешь…
–
Только если ты тоже хочешь, – она посмотрела на него с надеждой.

Гарри недоумённо посмотрел на Чу. Он хотел сказать: «Ты, наверное, хочешь узнать, когда состоится собрание Д.А.?», и её ответ поставил его в тупик.
–
Я… э-э… – промямлил он.
–
Ой, не хочешь, и ладно, – с убитым видом сказала Чу. – Ничего страшного. Тогда… пока.

И она пошла прочь. Гарри стоял и смотрел ей вслед, лихорадочно пытаясь понять, в чём дело. Наконец в мозгу что-то щёлкнуло и встало на место.
–
Чу! Эй! ЧУ!

Он побежал за ней и догнал уже на середине мраморной лестницы.
–
Э-м… Ты хочешь пойти со мной в Хогсмёд на Валентинов день?
–
О-о-о! Конечно! – воскликнула Чу, густо краснея и сияя глазами.
–
Хорошо… тогда… договорились, – буркнул Гарри и, с мыслью, что день в конечном итоге не пропал даром, буквально поскакал в библиотеку, чтобы, до начала послеобеденных занятий, успеть застать там Рона и Гермиону.

Впрочем, к шести часам вечера даже успешно назначенное свидание с Чу уже не могло облегчить его страданий, которые с каждым шагом по направлению к кабинету Злея становились всё ужаснее.

Он немного постоял перед дверью, думая о том, как хорошо было бы сейчас оказаться… да, собственно, в любом другом месте; затем сделал глубокий вдох, постучал и вошёл.

На стенах плохо освещённой комнаты висели полки, заставленные сотнями стеклянных банок, где, в разноцветных жидкостях, плавали скользкие куски животных и растений. В углу стоял шкаф с ингредиентами для зелий, в краже которых Злей когда-то – не без оснований – обвинил Гарри. Но сейчас внимание Гарри привлёк письменный стол: там, в круге света свечи, стояла пустая каменная чаша, покрытая старинными рунами и символами.