Но Гарри думал не о Сетях Дьявола. Он вспоминал, как в день дисциплинарного слушания ехал в лифте и как из атриума туда вошёл мужчина с нездоровым цветом лица.
–
Я встречал Бедоу, – медленно выговорил он. – В министерстве. Вместе с твоим папой.

У Рона отвисла челюсть.
–
Да, я помню, папа упоминал о нём! Он был неописуемый – работал в департаменте тайн!

Ребята молча посмотрели друг на друга. Гермиона потянула к себе газету, сложила, долгим взглядом посмотрела на фотографии десяти беглецов, а затем стремительно выскочила из-за стола.
–
Ты куда? – вздрогнув от неожиданности, спросил Рон.
–
Отправить письмо, – ответила Гермиона, закидывая рюкзак на плечо. – Да… впрочем, я не знаю… но попытаться стоит… я одна сумею это сделать.

Рон и Гарри тоже встали и, намного медленнее, направились к выходу из Большого зала
–
Терпеть не могу, когда она так себя ведёт, – ворчал Рон. – Трудно, что ли, нормально объяснить? Жалко потратить лишние десять секунд?… Эй, Огрид!

Огрид, по-прежнему весь в синяках и со свежей царапиной на переносице, стоял у двери и ждал, пока пройдёт толпа равенкловцев.
–
Как делишки? – Огрид попытался улыбнуться (вышла гримаса) и похромал за равенкловцами.
–
Что это с тобой, Огрид? – спросил Гарри, шагая следом.
–
Ничего, ничего, – с деланой беззаботностью отозвался Огрид и махнул рукой, чуть не стукнув по голове профессора Вектор. – Сами знаете, делов невпроворот – уроки вот надо готовить… у саламандр чешуйчатая гниль… а ещё… я на испытательном сроке, – невнятной скороговоркой закончил он.
–
Испытательном сроке? – очень громко переспросил Рон, и многие из проходивших мимо с любопытством обернулись. – Ой… прости… я хотел сказать… тебе дали испытательный срок? – шёпотом повторил Рон.
–
Ага, – кивнул Огрид. – Сказать по правде, я другого-то и не ждал. Вы, может, не поняли, только инспекция прошла неважнецки… Ну да что уж теперь, – глубоко вздохнул он. – Пойду… Надо ещё разик натереть саламандр порошком чилли, а то как бы они у меня хвосты не пооткидывали… Ну, Гарри… Рон… Пока.

Огрид добрёл до парадной двери и вышел на улицу, где сегодня было очень сыро. Гарри смотрел ему вслед в горестном недоумении – сколько ещё ударов судьбы ему предстоит вынести?
*

За пару дней новость об испытательном сроке облетела всю школу и, к негодованию Гарри, никого особо не возмутила; некоторые, наоборот, ликовали по этому поводу – и Драко Малфой больше всех. Что же до загадочной кончины рядового сотрудника департамента тайн, то она, казалось, волновала лишь Гарри, Рона и Гермиону. В школьных коридорах обсуждали одно – побег из Азкабана, о котором наконец-то стало известно от немногочисленных подписчиков «Прорицательской». Ходили слухи, что беглецов видели в Хогсмёде, в Шумном Шалмане; что они, как и Сириус Блэк, намерены пробраться в «Хогварц».

Ребята из колдовских семей с детства привыкли бояться этих людей; о преступлениях, совершённых ими в дни царствования Вольдеморта, ходили легенды; их имена вызывали почти такой же трепет, как и имя Чёрного лорда. Некоторые учащиеся «Хогварца» были в родстве с жертвами Упивающихся Смертью, и, сами того не желая, внезапно и как-то нехорошо прославились. Например, у Сьюзен Боунс дядя, тётя, а также двоюродные братья и сёстры погибли от рук одного из беглецов, и однажды на гербологии бедная Сьюзен печально сказала, что теперь хорошо понимает, каково это – быть Гарри.
–
Не знаю, как у тебя хватает сил это выносить – это ужасно, – без обиняков заявила она и гневно шмякнула на поднос с семенами крикапканции чересчур много навоза. Семена возмутились, задёргались и запищали.

Действительно, на Гарри опять показывали пальцами; перешёптывались, едва завидев его в коридорах. В то же время, у пересудов изменилась интонация, в них звучало скорее любопытство, чем враждебность. Скоро, по случайным обрывкам фраз, Гарри понял: некоторых ребят не устраивает позиция, занятая «Прорицательской» в отношении причин побега, и они, движимые страхом и замешательством, готовы поверить в то, о чём Гарри и Думбльдор твердили с прошлого года.

Но волновались не только ученики; учителя тоже частенько собирались в коридорах по двое – по трое и что-то обсуждали тревожными, приглушёнными голосами, а едва завидев кого-нибудь из школьников, сразу умолкали.
–
Понятно, теперь в учительской нормально не поговоришь, – шепнула Гермиона, после того, как они с Гарри и Роном прошли мимо Макгонаголл, Флитвика и Спаржеллы, тесной кучкой стоявших у кабинета заклинаний. – Там Кхембридж.
–
Как думаете, им известно что-нибудь новое? – спросил Рон, оглядываясь на учителей.
–
Если и да, то мы об этом ничего не узнаем, – недовольно бросил Гарри. – После декрета… на каком там номере мы остановились?

Дело в том, что наутро после побега на досках объявлений появился новый декрет:

УКАЗОМ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА «ХОГВАРЦА»

Преподавательскому составу школы запрещается предоставлять учащимся какую-либо информацию, не имеющую прямого отношения к их служебным обязанностям.