До встречи с Гермионой было далеко, но он подумал, что в баре наверняка найдётся, с кем провести время. Убрав с глаз мокрые волосы, Гарри огляделся и заметил в углу мрачного Огрида.
–
Эй, привет! – поздоровался он, протиснувшись между забитыми до отказа столиками, и придвинул стул к столу Огрида.

Тот вздрогнул и, будто не узнавая, поглядел вниз, на Гарри.
–
А, это ты, – протянул Огрид. На его лице красовались два свежих пореза и несколько новых синяков. – Как дела?
–
Нормально, – соврал Гарри; впрочем, по сравнению с израненным, глубоко несчастным Огридом, ему действительно было не на что жаловаться. – А ты как?
–
Я? – переспросил Огрид. – Отлично, Гарри, просто великолепно.

Он заглянул в оловянную кружку, размером больше похожую на ведро, и тяжко вздохнул. Гарри не знал, что сказать; они помолчали. Затем Огрид отрывисто произнёс: – Ну чего, снова мы в одной лодке, да, Гарри?
–
М-м… – неопределённо промычал Гарри.
–
Да… я всегда говорю… изгои мы с тобой, оба два, – мудро закивал Огрид, – Оба сироты. Да… оба сироты.

И он основательно отхлебнул из кружки.
–
Приличная семья – большое дело, – продолжал он. – Папаша у меня был приличный. И у тебя мама-папа приличные. Не помри они, жизнь пошла бы по-другому, да?
–
Да… наверно, – осторожно согласился Гарри. Огрид был какой-то странный.
–
Семья, – хмуро пробурчал Огрид. – Что ни говори, кровь – это важно…

И смахнул капельку крови с глаза.
–
Огрид, – не удержавшись, спросил Гарри, – откуда у тебя эти раны?
–
А? – перепугался Огрид. – Какие раны?
–
Да вот эти! – Гарри показал на его лицо.
–
А!… Это, Гарри, обычные синяки да шишки, – наставительно сказал Огрид, – работа такая.

Он осушил кружку, поставил и поднялся из-за стола.
–
Ну, пока, Гарри… не болей.

Огрид грустно похромал к двери и вышел под проливной дождь. Гарри несчастными глазами смотрел ему вслед. Огриду плохо, он что-то скрывает, но почему-то отказывается от помощи. В чём дело? Гарри не успел как следует об этом подумать, потому что очень скоро услышал крик:
–
Гарри! Гарри! Сюда!

Гермиона с другого конца зала махала ему рукой. Он встал, начал продираться сквозь толпу и, за несколько столиков от Гермионы, увидел, что она не одна. С ней были две самые невообразимые спутницы: Луна Лавгуд и… Рита Вритер, бывшая журналистка «Прорицательской газеты», личность, которую Гермиона откровенно ненавидела.
–
Ты так рано! – Гермиона подвинулась, освобождая место рядом с собой. – Я думала, ты с Чу и придёшь не раньше, чем через час!
–
С Чу? – заинтересовалась Рита. Она круто развернулась и с жадным любопытством воззрилась на Гарри. – С девочкой?

И запустила руку в сумочку из крокодиловой кожи.
–
Хоть с тысячей девочек, вас это не касается, – холодно заявила Гермиона. – Так что уберите.

Рита – она почти уже достала из сумки ядовито-зелёное перо – щёлкнула замочком с таким видом, будто её заставили выпить стакан смердосока.
–
Что вы затеяли? – спросил Гарри, переводя взгляд от Риты к Луне и Гермионе.
–
Перед тем, как ты появился, маленькая мисс Совершенство как раз собиралась просветить нас, – Рита отхлебнула из стакана. – Надеюсь, разговаривать с ним можно? – она посмотрела на Гермиону колючим взглядом.
–
Можно, – невозмутимо отозвалась Гермиона.

Надо сказать, что безработица не пошла Рите на пользу: волосы, некогда уложенные тугими кудрями, висели некрасивыми лохмами; красный лак на двухдюймовых ногтях облупился, с оправы очков осыпалась часть фальшивых бриллиантиков. Рита сделала ещё один большой глоток и, уголком рта, пробормотала: – Она хорошенькая, Гарри?
–
Ещё одно слово о личной жизни Гарри, и сделка отменяется! Это я вам обещаю, – раздражённо пригрозила Гермиона.
–
Какая ещё сделка? – Рита вытерла губы тыльной стороной руки. – Вы ничего не говорили о сделке, мисс Идеал, вы просто позвали меня сюда и всё. О, когда-нибудь… – Она глубоко, судорожно вздохнула.
–
Да-да, когда-нибудь вы напишете кучу гадостей обо мне и Гарри, – равнодушно бросила Гермиона. – Только вам придётся найти кого-нибудь, кому это интересно.
–
В этом году про него и без меня понаписали кучу гадостей, – Рита, поверх стакана, скосила глаза на Гарри и хрипло зашептала: – Что ты при этом чувствовал? Что тебя предали? Не поняли? Обидели?
–
Он злился, – жёстко и чётко сказала Гермиона. – Он сказал министру магии правду, а тот оказался настолько глуп, что побоялся поверить.
–
Значит, ты продолжаешь утверждать, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вернулся? – Пронзительные глаза Рита впились в Гарри, а рука, отставив стакан, жадно потянулась к замочку сумки. – Согласен с той чепухой, которую городит Думбльдор? Якобы Сами-Знаете-Кто возродился, а ты был единственным свидетелем?
–
Я не был единственным, – огрызнулся Гарри. – Кроме меня, там было больше дюжины Упивающихся Смертью.