Услышав это, профессор Трелани дико хохотнула, чтобы замаскировать икоту.
–
Нет! Нет, я уй… уйду, Думбльдор! Я поки… покину «Хогварц» и отправлюсь ис… искать счастья в другом месте…
–
Нет, – отрезал Думбльдор. – Я хочу, чтобы вы остались, Сибилла.

Он повернулся к Макгонаголл.
–
Профессор Макгонаголл, могу ли я попросить вас проводить Сибиллу наверх?
–
Конечно, – отозвалась Макгонаголл. – Поднимайтесь, Сибилла, вот так…

Из толпы выбежала профессор Спаржелла и подхватила Трелани под другую руку. Вместе с Макгонаголл они провели обессилевшую прорицательницу мимо Кхембридж к мраморной лестнице. Профессор Флитвик побежал за ними. Он вытянул перед собой волшебную палочку, пискнул: «Локомоторс сундуки!», и багаж профессора Трелани, поднявшись в воздух, поплыл вслед за хозяйкой, сопровождаемый Флитвиком.

Профессор Кхембридж остолбенело уставилась на Думбльдора. Тот дружелюбно ей улыбался.
–
Что же, – осведомилась она громким, разнёсшимся по всему вестибюлю шёпотом, – вы будете с нею делать после того, как я назначу нового преподавателя прорицаний, ведь ему потребуется её жильё?
–
О, с этим проблем не будет, – приятным голосом ответствовал Думбльдор. – Видите ли, я уже нашёл ей замену. Новый педагог предпочитает жить во дворе.
–
Вы нашли?… – пронзительно вскричала Кхембридж. – Вы? Позвольте напомнить, Думбльдор, что, согласно указу об образовании за номером двадцать два…
–
Министерство имеет право назначать свою кандидатуру в том – и только том – случае, если директор не в состоянии найти подходящей, – сказал Думбльдор. – Однако, счастлив сообщить, что в данном случае мне это удалось. Позвольте представить…

Он повернулся к открытой входной двери, в которую врывался ночной туман. Гарри услышал стук копыт. По вестибюлю пробежал взволнованный ропот. Школьники, стоявшие близко к входу, попятились, торопясь дать дорогу пришельцу. Кое-кто спотыкался и даже падал.

Сначала из тумана возникло лицо – уже знакомое Гарри. Он видел его той страшной ночью, которую ему пришлось провести в Запретном лесу. Потом появились светлые волосы, поразительные голубые глаза – мужская голова и торс, крепко сидящий на конском теле.
–
Фиренце! – радостно объявил Думбльдор потрясённой Кхембридж. – Надеюсь, вы его полюбите.





ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
КЕНТАВР И ГНИДА
–
Ну, Гермиона, жалеешь теперь, что бросила прорицания? – с улыбкой спросила Парватти.

Это было за завтраком, через два дня после увольнения профессора Трелани. Парватти, собираясь на первое занятие к Фиренце, гляделась в обратную сторону ложки и подкручивала ресницы волшебной палочкой.
–
Не особенно, – равнодушно ответила Гермиона, не отрываясь от «Прорицательской». – Никогда не любила лошадей.

Она перевернула страницу и стала бегло просматривать заголовки.
–
Он не лошадь, он кентавр! – возмутилась Лаванда.
–
Роскошный кентавр… – вздохнула Парватти.
–
Так или иначе, у него четыре ноги, – отрезала Гермиона. – Но вы же вроде бы страшно переживали за Трелани?
–
Мы и сейчас переживаем! – заверила Лаванда. – Мы её навещали! Отнесли нарциссы – не хрюкающие, которые у Спаржеллы, а нормальные.
–
Как она? – поинтересовался Гарри.
–
Так себе. Бедняжка! – сочувственно воскликнула Лаванда. – Всё плачет, плачет… Говорит, готова уехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от Кхембридж. Ещё бы! Кхембридж обошлась с ней ужасно, просто ужасно.
–
И это только начало, – мрачно изрекла Гермиона.
–
Ерунда, – сказал Рон, любовно склоняясь над огромной тарелкой яичницы с беконом. – Ужаснее, чем сейчас, быть не может.
–
Помяни моё слово: она ещё отомстит Думбльдору за то, что он назначил нового учителя, не посоветовавшись с ней, – Гермиона сложила газету. – К тому же полукровку. Ты ведь видел, как она смотрела на Фиренце.

После завтрака Гермиона пошла на арифмантику, а Гарри и Рон вместе с Лавандой и Парватти отправились на прорицания.
–
Разве нам не в Северную башню? – удивился Рон, когда Парватти прошла мимо мраморной лестницы.

Парватти обиженно глянула на него через плечо.
–
Что, по-твоему, Фиренце должен карабкаться через люк? Мы теперь в кабинете одиннадцать, вчера на доске было объявление.

Кабинет одиннадцать располагался на первом этаже, и к нему из вестибюля вёл коридор, огибавший Большой зал с другой стороны. Там находились классы, которые чрезвычайно редко использовались для занятий; в них царило запустение, и они больше напоминали кладовки. Поэтому, войдя в дверь вслед за Роном и неожиданно очутившись на лесной поляне, Гарри застыл от удивления.
–
Что это…?

Пол кабинета порос упругим мхом; деревья с густыми кронами покачивали ветвями, которые закрывали потолок и окна, отчего вся комната была пересечена косыми потоками неяркого, пятнистого, зелёного света. Те, кто уже пришёл на урок, сидели на земле, прислонясь спинами к стволам или валунам и обхватив руками колени, либо скрестив руки на груди.