Всё было как наяву, я ничего не выдумал. Мистер Уэсли спал на полу, на него набросилась громадная змея, было очень много крови, он упал… Надо узнать, где он сейчас…

Профессор Макгонаголл уставилась на него сквозь перекошенные очки, так, словно перед ней было что-то ужасное.
–
Я не вру и я не сумасшедший! – Гарри почти кричал. – Говорю вам, я видел, как это случилось!
–
Я верю тебе, Поттер, – коротко сказала профессор Макгонаголл. – Быстро надевай халат – мы идём к директору.







ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
БОЛЬНИЦА СВ. ЛОСКУТА – ИНСТИТУТ ПРИЧУДЛИВЫХ ПОВРЕЖДЕНИЙ И ПАТОЛОГИЙ

Оттого, что Макгонаголл восприняла его слова всерьёз, Гарри почувствовал огромное облегчение. Ни секунды не колеблясь, он вскочил с постели, натянул халат и быстрым движением нацепил на нос очки.
–
Уэсли, тебе придётся пойти с нами, – велела профессор Макгонаголл.

Следуя за ней, Гарри и Рон прошли мимо безмолвно застывших Невилля, Дина и Симуса, вышли из спальни, спустились по винтовой лестнице в общую гостиную, пролезли в дыру за портретом Толстой Тёти и зашагали по залитому лунным светом коридору. Гарри переполняла паника; ему хотелось бежать, кричать, звать Думбльдора; пока они тут разгуливают, мистер Уэсли истекает кровью, к тому же… вдруг зубы змеи (Гарри изо всех сил старался не думать «мои зубы») были ядовитыми? Внезапно им встретилась миссис Норрис. Она подняла светящиеся глаза-фонари и тихо зашипела, но профессор Макгонаголл сказала: «Брысь!», и кошка скользнула куда-то в тень. Через несколько минут они уже стояли возле каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет Думбльдора.
–
Шипучая шмелька, – произнесла профессор Макгонаголл.

Горгулья ожила и отпрыгнула; стена за ней расступилась, обнаружив винтовую каменную лестницу, которая, как эскалатор, непрерывно двигалась вверх. Они шагнули на ступеньки; стена с глухим стуком закрылась, лестница по спирали повезла их наверх, и вскоре они оказались перед полированной дубовой дверью с медным молоточком в форме гриффона.

Было глубоко за полночь, но из-за двери доносилось ровное журчание голосов; похоже, Думбльдор принимал гостей.

Профессор Макгонаголл трижды стукнула в дверь молоточком, и рокот голосов прекратился – так внезапно, точно кто-то взял и выключил их. Дверь сама по себе отворилась, и Макгонаголл провела Гарри и Рона внутрь кабинета.

Там царил полумрак; загадочные серебряные приборы на столе стояли неподвижно, вопреки обыкновению не вращаясь и не выпуская клубов дыма; на многочисленных портретах, почти полностью скрывавших стены, тихо дремали бывшие директора и директрисы «Хогварца». За дверью, на шесте, сунув голову под крыло, спала птица с роскошным малиново-золотым оперением.
–
Ах, это вы, профессор Макгонаголл… и…о!

Думбльдор сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой; перед ним лежали какие-то бумаги, горела свеча. Он чуть подался вперёд и попал в круг света: белоснежная ночная рубашка, красиво расшитый малиново-золотой халат. Впрочем, на лице – ни тени сна. Пронзительные светло-голубые глаза неотрывно смотрели на профессора Макгонаголл.
–
Профессор Думбльдор, Поттеру… скажем так, приснился кошмар, – доложила профессор Макгонаголл. – Он говорит…
–
Это не был кошмар, – тут же перебил Гарри.

Профессор Макгонаголл, чуть нахмурившись, повернулась к Гарри.
–
Хорошо, Поттер, расскажи сам.
–
Я… я, конечно, спал… – начал Гарри и, несмотря на владевший им ужас и отчаянное желание быть понятым, всё же испытал лёгкое раздражение: почему директор смотрит не на него, а на свои переплетённые пальцы? – Но это был не обычный сон… Это было как наяву… Я видел, как всё произошло… – Он сделал глубокий вдох. – Папу Рона – мистера Уэсли – искусала гигантская змея.

Он замолчал, но его слова, казалось, некоторое время звенели в воздухе. Они прозвучали смешно, нелепо. Повисла пауза. Думбльдор, откинувшись в кресле, внимательно изучал потолок. Рон, с белым от потрясения лицом, смотрел то на Гарри, то на Думбльдора.
–
Как ты это видел? – спокойно спросил Думбльдор, по-прежнему не глядя на Гарри.
–
Я не знаю, – ответил Гарри, чуть сердито: да какая разница? – В голове, кажется…
–
Ты неправильно меня понял, – всё тем же спокойным тоном проговорил Думбльдор. – Я хотел спросить… помнишь ли ты… э-э… где ты находился, когда видел нападение? Ты стоял рядом с жертвой или, может быть, смотрел на происходящее сверху?

Вопрос был настолько странный, что Гарри потрясённо уставился на Думбльдора; он всё знает…
–
Я сам был змеёй, – сказал он. – Я видел всё глазами змеи.

Какое-то время все молчали; затем Думбльдор перевёл взгляд на Рона, чьё лицо оставалось совершенно бескровным, и спросил другим, более резким тоном:
–
Артур серьёзно ранен?
–
Да, – выразительно ответил Гарри. Да что же они все такие тупые, неужели непонятно, сколько крови можно потерять после того, как твоё тело пронзят такие огромные зубы? И неужели Думбльдору трудно хотя бы из вежливости разочек на него взглянуть?

Но Думбльдор стремительно встал – Гарри даже подскочил от неожиданности – и обратился к одному из старинных портретов, который висел почти под самым потолком.