Мы в плаще-невидимке. Пусти нас в хижину, тогда мы его
снимем.

- Не надо было приходить, - зашептал Огрид. Он посторонился, а
потом быстро захлопнул дверь.

- Это самая странная вещь, которую нам доводилось делать! - пылко
воскликнул Гарри.

- Давай немного переместимся, - шепотом сказала Гермиона. - Надо
быть ближе к Конькуру!

Они стали красться между деревьями, пока не увидели нервничавшего
гиппогрифа, привязанного к ограде возле тыквенных грядок.

- Сейчас? - еле слышно спросил Гарри.

- Нет! - возразила Гермиона. - Если мы уведём его сейчас,
представители комитета подумают, что это Огрид отпустил его! Надо
подождать, пусть они убедятся, что Конькур привязан во дворе!

- Тогда у нас на всё про всё будет примерно шестьдесят секунд, -
проговорил Гарри. Задача начинала казаться невыполнимой.

В это мгновение из хижины донёсся звон разбившегося фарфора.

- Это Огрид разбил кувшин, - прошептала Гермиона. - Сейчас я найду
Струпика...

И действительно, через несколько секунд послышался крик удивления.

- Гермиона, - вдруг сообразил Гарри, - а что, если мы... что если
мы вбежим и схватим Петтигрю...

- Нет! - беззвучно ужаснулась Гермиона. - Ты что, не понимаешь? Мы
и так нарушаем один из самых главных колдовских законов! Никто никогда
не должен менять ход истории, никто! Ты же слышал, что сказал Думбльдор,
если нас увидят...

- Нас увидит Огрид и мы сами - и всё!

- Гарри, что, как ты думаешь, ты бы сделал, если бы увидел самого
себя, врывающегося к Огриду? - поинтересовалась Гермиона.

- Я бы... я бы подумал, что сошёл с ума, - ответил Гарри, - или что
происходит что-то из области чёрной магии...

- Совершенно верно! Ты бы ничего не понял и мог бы даже напасть сам
на себя! Разве ты не понимаешь? Профессор МакГонаголл рассказывала,
какие жуткие вещи случались с колдунами, которые играли со временем... В
основном дело заканчивалось тем, что они по ошибке убивали самих себя в
прошлом или в будущем!

- Ну, всё, всё, - остановил её Гарри. - Я просто предложил... я
подумал...

Но Гермиона молча ткнула его в бок и показала на замок. Гарри
переместил голову на пару дюймов в сторону, чтобы лучше видеть парадные
двери. По ступенькам уже спускались Думбльдор, Фудж, престарелый
представитель комитета и Макнейр, палач.

- Сейчас выйдем мы! - еле слышно выдохнула Гермиона.

И правда, через несколько мгновений задняя дверь хижины отворилась,
и Гарри увидел, как оттуда выходят Рон, Гермиона, Огрид и он сам.
Находясь за деревом, Гарри смотрел на самого себя, стоящего рядом с
тыквенными грядками и испытывал очень странные чувства - ничего более
странного с ним в жизни не случалось.

- Всё хорошо, Конька, всё хорошо, - сказал Огрид Конькуру. Затем
повернулся к ребятам: - Давайте идите. Скорей.

- Огрид, мы не можем...

- Мы расскажем, как было дело...

- Они не могут убить его...

- Идите! И так всё плохо, не хватало ещё вам попасть в беду!

Гарри увидел, как возле тыквенных грядок Гермиона набрасывает плащ
на голову ему и Рону.

- Быстро уходите. Не слушайте...

От передней двери хижины донёсся стук. Прибыла исполнительная
комиссия. Огрид повернулся и пошёл назад в хижину, оставив дверь
незакрытой. Гарри увидел, как вокруг хижины полегает трава под тремя
парами удаляющихся ног. Они с Роном и Гермионой ушли... Но тот Гарри и
та Гермиона, которые прятались за деревом, смогли услышать через заднюю
дверь, что происходит в хижине.

- Где тварь? - процедил ледяной голос Макнейра.

- Т-там... снаружи, - хрипло выговорил Огрид.

В окне появилось лицо Макнейра, и Гарри спрятал голову за дерево.
Затем раздался голос Фуджа.

- Мы... э-э-э... должны зачитать тебе официальный приказ о казни,
Огрид. Я быстро. А потом вам с Макнейром надо подписать бумагу. Макнейр,
вы тоже должны слушать, такова процедура...

Лицо Макнейра исчезло из окна. Что ж - теперь или никогда.

- Подожди здесь, - шепнул Гарри Гермионе. - Я сам.

Фудж начал читать, а Гарри выскочил из-за дерева, перелетел через
заборчик, огораживающий тыквенные грядки и приблизился к Конькуру.

“По решению комитета по уничтожению опасных созданий гиппогриф
Конькур, в дальнейшем именуемый осуждённый, сегодня, шестого июня, на
закате подлежит”...

Ни на секунду не забывая о том, что моргать нельзя, Гарри посмотрел
в свирепые оранжевые глаза Конькура и поклонился.