- Ну, - сказал Огрид, потирая руки и лучась улыбкой, - может,
хотите подойти поближе...

Но никто не захотел. Только Гарри, Рон и Гермиона опасливо
приблизились к изгороди.

- Теперь, это... первое дело, чего надо знать про гиппогрифов - они
гордые, - поведал Огрид. - Очень обидчивые, гиппогрифы, да... Никогда их
не обижайте, потому как это может оказаться последнее, что вы сделаете в
qbnei жизни.

Малфой с Краббе и Гойлом не слушали; они шептались вполголоса, и у
Гарри появилось неприятное чувство, что они подговариваются сорвать
урок.

- Всегда ждите, пока гиппогриф сделает первый шаг навстречу, -
продолжал Огрид. - Так вежливо, ясно? Вы подходите, кланяетесь и ждёте.
Ежели он в ответ тоже поклонится, значит, можно его потрогать. А ежели
не кланяется, то чешите от него подальше, потому что когти у него - будь-
будь.

- Ну - кто хочет пойти первый?

В ответ большинство ребят только попятились. Даже Гарри, Рон и
Гермиона заопасались: гиппогрифы мотали свирепыми головами и расправляли
мощные крылья, им явно не нравилось быть на привязи.

- Никто не хочет? - спросил Огрид, глядя умоляюще.

- Я хочу, - решился Гарри.

Сзади кто-то судорожно вздохнул; Лаванда и Парватти хором
зашептали: “Ооо, нет, Гарри, вспомни про чайную гущу!”

Гарри не обратил на них внимания. И перелез через ограду.

- Молоток, Гарри! - гудел вслед Огрид. - Тогда так - давай
поглядим, как вы поладите с Конькуром.

Он отстегнул одну из цепей, потянул серого гиппогрифа в сторону от
сородичей и снял с него кожаный ошейник. По другую сторону ограды ребята
затаили дыхание. Малфой злобно щурил глаза.

- Тихо, Гарри, осторожно, - медленно и спокойно инструктировал
Огрид. - Смотри ему в глаза и старайся не моргать... Гиппогриф не будет
тебе верить, ежели слишком часто моргаешь...

После этих слов глаза мальчика немедленно начали слезиться, но он
не моргнул. Конькур склонил набок большую, остроклювую голову и
уставился на незваного гостя одним свирепым оранжевым глазом.

- Ооот так, - ворковал Огрид, - ооот так... теперь кланяйся...

Гарри не слишком хотелось подставлять беззащитный затылок Конькуру,
но он сделал так, как ему велели - коротко поклонился, а затем взглянул
на животное.

Гиппогриф по-прежнему надменно взирал на него. И не шевелился.

- А, - сказал Огрид обеспокоенно. - Так - отходи, давай, Гарри,
полегоньку...

Но тут, к величайшему удивлению Гарри, гиппогриф внезапно преклонил
чешуйчатые колени в, безо всякого сомнения, глубоком поклоне.

- Отлично, Гарри! - экстатично выкрикнул Огрид. - Давай - можешь
потрогать его! Похлопай его по клюву, давай!

Думая про себя, что возможность быстро-пребыстро удалиться была бы
куда большей наградой, Гарри медленно подошёл к гиппогрифу и протянул к
нему руку. Он несколько раз провёл ладонью по клюву, и гиппогриф лениво
прикрыл глаза, видимо, наслаждаясь лаской.

Класс дружно зааплодировал, за исключением, разумеется, Малфоя,
Краббе и Гойла, глядевших крайне разочарованно.

- Молодчага, Гарри! - похвалил Огрид. - Может, он тебя покатает?

Вот на это Гарри, мягко говоря, не рассчитывал. Он привык летать на
метле; но не был уверен, что гиппогриф - это тоже самое.

- Залазь вон туда, ну, откуда крылья растут, - объяснил Огрид, - и
гляди, не выдерни ему перо, они этого не любят...

Гарри поставил ногу на крыло Конькура и взобрался ему на спину.
Было совершенно непонятно, за что держаться; всё, что находилось перед
ним, было покрыто перьями.

- Пошёл! - крикнул Огрид, шлепнув гиппогрифа по крупу.

Безо всякого предупреждения двенадцатифутовые крылья простёрлись по
обеим сторонам от Гарри; он едва успел обхватить гиппогрифа за шею, как
они уже понеслись ввысь. Полёт не имел ничего общего с ровным ходом
родного “Нимбуса 2000”. Гарри сразу стало ясно - на метле лучше; крылья
гиппогрифа постоянно задевали его, били под коленки, отчего создавалось
впечатление, что его вот-вот сбросит; гладкие перья выскальзывали из
пальцев, но он не осмеливался ухватиться покрепче. Его мотало взад и
вперёд, потому что круп гиппогрифа поднимался и опускался в такт
dbhfemh~ крыльев.

Конькур прокатил его вокруг пастбища и затем направился к земле;
именно этой части полёта Гарри опасался больше всего; когда гладкая шея
стала опускаться вниз, он старательно отклонялся назад, так как боялся
перелететь через голову животного.