Перевернувшись, она попыталась рассмотреть физические
очертания планеты. Где-то там Плато Хадсона, его еще не видно из-за тумана.
Удостоверившись в правильности курса, лейтенант вернулась в \"нормальное\"
положение.

- Все в порядке, ребята! - сообщила она по интеркому. Шесть человек в
похожих на торпеды колпаках молча восприняли ее объявление. - Входим в зону
посадки. Выброс по плану. Зеленый свет. Начинаю отсчет. 5... 4... 3... 2...
1.... Бинго!

ВПМ задрожал. Менее чем через секунду шесть пенетраторов были выброшены
из хвостового отсека. В наушниках раздался голос Джонса:

- Пенетраторы выстрелены. Порт закрыт. Давление топлива в норме. Курс
без изменений. Закончил.

Буккари перевела модуль под контроль компьютера.

- О\'кей, боцман. Зажигание через пять секунд. Все системы в норме, -
она откинулась на спинку кресла в ожидании рывка при включении двигателей
ВПМ.
* * *
Пенетраторы пронзили атмосферу, все больше раскаляясь по мере
приближения к поверхности. Они мчались один за другим, в каждом - одна живая
душа, бессильная что-либо сделать. Секунды казались часами. Внизу, еще
невидимая, раскинулась прерия. Лучи рассвета коснулись ее зеленой травы,
заиграли в каплях росы. Река, желтовато-зеленая в утреннем свете, лениво
катила свои воды меж отвесных берегов, окутанных белесой дымкой. На западе
блестели ослепительно-белые шапки гор. Люди не видели всего этого и,
наверное, будь даже у них такая возможность, вряд ли обратили бы внимание на
величие чужого мира: их мысли были сосредоточены только на них самих, все их
восприятие сводилось к биению сердца, тяжелому дыханию и едкому запаху пота.

По мнению Шэннона, худшей частью путешествия было вторичное ускорение:
как будто завтрак просится на волю. Оно длилось вечность - целых пятнадцать
секунд пенетраторы ускорялись в направлении, противоположном модулю, то есть
тормозили по отношению к земле. Сержант почувствовал горький запах ракетного
топлива и понял, что от цилиндра отделился отработавший мотор.

Он падал вперед ногами в герметично закрытом титановом гробу и ждал.
Ждал, когда же, наконец, двигатель заработает в режиме \"ретро\", и начнется
та самая худшая часть путешествия. Он в третий раз проверил страховочные
узлы, поправил шлем и послушал работу своих легких, куда принудительно
поступал кислород из баллона. Температура быстро росла. Миновала еще одна
вечность. Он посмотрел на альтиметр, еще раз проверил крепления.

Стрелка альтиметра, установленного на тридцать километров, дрогнула.
Шэннон ждал, чувствуя, как закладывает ушные каналы. Он зевнул и пошевелил
челюстью, закрыл глаза. Еще одна вечность. Шэннон снова бросил взгляд на
альтиметр - сейчас, сейчас включится режим \"ретро\". Он выпрямил спину, отвел
назад плечи. Еще один взгляд на альтиметр. И крепко-накрепко зажмурился.

И вдруг... все его существо дернулось так, как будто некий гигант
схватил дубину и ударил Шэннона снизу по ногам. Колени подогнулись, но
активная страховочная система поддержала спину и туловище; у основания
появилась острая боль; голова закружилась, он чуть не потерял сознание.