Холод и роды Ли
согнали всех в одно место, так что домик, казалось, стал меньше.

Разговоры давно прекратились. Несколько минут стояла тишина, как вдруг
из-за занавески послышались громкие стоны.

Фенстермахер очнулся ото сна и мигом нырнул в родильное отделение. За
ним - с меньшей торопливостью и большим достоинством - проследовала Доусон.
Следующие несколько минут прошли в мучительном ожидании.

- О\'кей! О\'кей! - послышался густой бас Тукманяна.

Ли закричала.

- Давай, давай, Лесли, - сказала Доусон. - Напрягись! И кричи, не
стесняйся!

- О\'кей, мамаша. Ну! - рычал Тукманян. - О\'кей! О\'кей! О\'кей! О\'кей!

- Ну же, Лесли! Еще! - подбадривала роженицу Голдберг. - Еще немного!

Ли закричала глухим горловым криком, совершенно нехарактерным для
застенчивой медсестры. Все члены экипажа замерли, уставились на занавеску.
На их лицах застыли самые разнообразные чувства. Деться было некуда. Все они
оказались в тюрьме. И жуткий холод за стенами дома не выпускал их из нее.
Попались! И вынуждены разделить на всех!

Если не боль, то неопределенность и ужас страдающей матери. Это
испытание объединило их всех и заставило вспомнить давно забытые молитвы.

- О\'кееей! - объявил Тукманян полным триумфа голосом. Обитатели домика
открыли глаза и посмотрели друг на друга. Ими вновь овладели отвага и
надежда. Крик новорожденного провозгласил новую жизнь, и она была встречена
приветственными возгласами. Уснувшие было младенцы поддержали общий
переполох испуганными воплями.

Из-за занавески вышла Доусон, прижав к губам палец.

- Ш-ш! Это девочка. Ш-ш! - она погрозила всем пальцем и пошла за водой.

Буккари огляделась. Она оставалась единственной женщиной, не
вовлеченной в естественный процесс деторождения, и осознание этого факта
почему-то доставляло ей ощущение дискомфорта. Однако времени анализировать
чувства не было. Доусон в перепачканном кровью кожаном переднике
возвратилась с двумя горшками.

- Наберите снега и накипятите воды! Быстро! Нам нужно побольше горячей
воды! - распорядилась она, не обращаясь ни к кому лично.

Мендоса и Шмидт поспешили исполнить ее приказ.

- Все в порядке? - спросил Татум.

- У нее кровоизлияние, - пробормотала Доусон, скрываясь за занавеской.

В спешке она неплотно закрыла полог, и перед глазами присутствующих
предстало впечатляющее зрелище. Тукманян с выражением стойкой решимости на
обветренном лице склонился над распростертой матерью, его руки были по
локоть в крови. У изголовья кровати замерла перепуганная Голдберг, держа
голого младенца. Доусон со спутанными волосами стояла выпрямившись, с
чистыми полотенцами в руках, и смело ожидала новых распоряжений. Спиной к
зрителям, стоя на коленях, застыл Фенстермахер.

- Лесли. У нас ребенок, Лесли. У нас ребенок, - всхлипывал мужчина.
Прижавшись щекой к кровати, он гладил ее руки: - Я люблю тебя, Лесли. О,
Лес, я так тебя люблю. Не уходи.


Глава 39


ВОЗВРАЩЕНИЕ ФЛОТА


Адмирал Рунакрес построил свои корабли-носители зигзагообразными
колоннами: впереди \"Тасмания\" и \"Эйр\", на котором находился он сам, -
никаких сигналов, только лазерные коммуникаторы; пока все системы оповещения
подтверждали то, что их прибытие прошло незаметно.

Р-К-2 - планета возможного противника - находилась на своей орбите в
противоположной точке системы, а звезда-солнце Рекс-Калиф маскировал их
приближение к Р-К-3.